Ричард Длинные Руки – гауграф, Стр. 120

Я помотал головой.

– Господи, что творится из-за тщеславия!

– Что будем делать, сэр Ричард?

Я развел руками.

– Отгородимся святыми молитвами, чистотою душ, искренностью в вере и нашей справедливости. А также кострами. Деревьев здесь немерено, не жалейте. Только чтоб пожара не надо, нехорошо.

Устрашенные рыцари развели костры по всему периметру поляны, а сами расположились между деревьями. Всю ночь я слышал крики, стоны, проклятия, лязг мечей, ржание, стук стрел о щиты.

Сквозь пламя костров видно было, как по ту сторону появляются призрачные фигуры, иногда во множестве, однако за пределы вырваться им не удавалось.

Я так и не заснул до утра, но у рыцарей, к моему смущению, настолько оказалась сильна вера в их гроссграфа, мол, ведет от победы к победе, что спали без задних ног, а утром поднялись свежие, как огурчики.

Впрочем, уходили из неприятного места на рысях. Утреннее солнце светит сквозь листву, по земле скользит призрачная тень, справа и слева таинственный полумрак, а в коротких разрывах видны уже другие группы деревьев: дубрава, березняк, осинник, отдельно держатся и могучие, приземистые буки, только грабы почему-то растут вперемешку с кленами.

Сэр Ульрих часто оборачивался на скаку, рука его хлопала по конскому крупу, словно давил комаров, лицо стало озабоченным и очень огорченным.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Да, – проворчал он. – Похоже, эти призраки все-таки сперли мой седельный мешок. С припасами.

– Любите покушать, – сказал сэр Герцель обвиняюще. – И не потеряли вы, а все сожрали! Я видел, ночью вставали и жрали, жрали, жрали… Я слышал треск, думал, дикий зверь лес ломает, а это у вас за ушами трещало.

Сэр Ульрих даже не возмутился на такое чудовищное обвинение, высился в седле ровный и неподвижный, как скала, о которую разбиваются любые волны обвинений и оставляют его чистым.

– У нас на пути последний постоялый двор, – обронил он наконец.

– Последний? В каком смысле?

Он пояснил:

– Дальше, судя по карте сэра Ричарда, долина, скрытая туманом. За ней замок Стальной Клык. Герцога держат в плену, если верить Бобику, а кто из нас ему не верит? Неизвестно, сколько будем осаждать или штурмовать. Я бы не прочь восполнить запасы.

Сэр Герцель с вопросом в глазах повернулся ко мне.

– Что скажете, сэр Ричард?

Я поколебался, оглянулся на войско.

– Насколько это по пути?

– Мы идем лесными тропами, а настоящая дорога вон там, видите? И еще через две мили будет перекресток, там и постоялый двор!

Я кивнул.

– Хорошо. Снять и оставить оруженосцам доспехи, золотые шпоры, двуручники и щиты с гербом. Да-да, не возражайте!.. Я поеду с вами. Чтобы вы не рассказывали всем встречным и поперечным, кто мы такие и с какой целью вторглись в эти земли.

Сэр Ульрих обиделся, угрюмо сопел, но тяжелые доспехи сняли безропотно, хотя длинные мечи и щиты оставили очень неохотно.

– Но без шпор, – возразил он, – это уж совсем!

– Золотых шпор, – напомнил я. – Едем на постоялый двор, а не во вражескую крепость! Хватит простых мечей и кинжалов. Да и те лучше спрятать в дорожные мешки. Или потерпите уж без любимого сорта сыра. Что за рыцари пошли, такие неженки!

Вскоре, оставив отряд мерно двигаться через лес, мы втроем выехали на дорогу, а через две мили, как и предсказал сэр Ульрих, въехали в распахнутые ворота постоялого двора. Вообще-то и так нетрудно увидеть в нас рыцарей хотя бы по коням, совсем не крестьянские лошадки, да и повадки так сразу не спрячешь, но так выглядим, как обедневшие люди благородного сословия, что ездят от замка к замку, стараясь найти сюзерена, к которому можно поступить на службу. Это совсем не то, что явиться во всем блеске с развернутыми знаменами армландских лордов…

Еще во дворе я услышал шум из здания. Сэр Ульрих тоже ощутил неладное и начал поглядывать на меня с вопросом в глазах, а руку непроизвольно протянул к мешку, где в ножнах дремлет меч.

Дверь распахнулась раньше, чем я успел дотронуться до ручки. С грохотом вылетел человек и, не касаясь ступенек, грохнулся чуть ли не на середине двора. Сэр Ульрих начал развязывать мешок, я покачал головой, он остановился, но пальцы оставил на месте.

Следом вылетел еще один, но не долетел до первого, а третий так и вовсе скатился по ступенькам.

– Начинают уставать, – сказал сэр Ульрих с надеждой.

Я выждал с минуту, прислушиваясь к крикам и грохоту, быстро вошел и торопливо огляделся. По всему помещению идет безобразная драка. Человек двадцать дерутся люто, остервенело, с руганью и криками, мощные зуботычины, пинки, броски через голову, удары локтями, коленями, ногами.