Ричард Длинные Руки – граф, Стр. 123

– Врешь, – процедила она сквозь зубы. – Врешь, мерзавец!.. Ты попался!.. Кое-кто видел, как ты тайком вставал и выходил из людской. Он прокрался за тобой в холл, видел, как ты отворил двери и вышел в ночь.

Уже не сотни, тысячи разных мыслей носятся, сшибаясь лбами, я промямлил:

– А ему не приснилось?

– Перестань запираться, сволочь! – прокричала она. Лицо ее стало некрасивым, глаза вылезали из орбит, а зубы стали похожими на кошачьи. – Я допросила видевшего тебя человека по-своему, ему не приснилось, он все видел!..

Я сделал движение развести руками, но лишь слабо дернул локтями, а Винченц и Адальберт вцепились крепче.

– Ваша милость, – промямлил я, – мало ли по какой нужде я выходил… Ну приспичило… не при женщине будь сказано…

Она прошипела люто:

– Не увиливай! Теперь понятно, кто отворил им ворота!.. Теперь понятно, кого заслал к нам барон Кассель!

Я постарался держать лицо испуганным, хотя облегчение нахлынуло с такой силой, что я едва не заулыбался. С усилием заставил себя держаться так же запуганно и робко, сказал умоляюще:

– Госпожа!.. Но разве я не был верным? Разве не старался быть полезным?

– Втирался в доверие! – отрезала она. Адальберт сказал за моей спиной:

– Мне он показался слишком смышленым для простого крестьянина.

Сердце мое снова упало, но с другого бока Винченц подтвердил:

– Мне тоже. Он явно из дворовой челяди, что хорошо знает обычаи в замке. И говорит он так, словно прислуживал самим хозяевам и поднабрался разных слов.

Леди Элинор испытующе смотрела мне в глаза, я видел на ее лице безумие, наконец она нехотя кивнула:

– Да, теперь многое становится на свои места. Я тоже замечала, но делала скидку на то, что он из свернутого королевства. Теперь понятно, что служит кому-то из моих врагов. Скорее всего, барону Касселю. Но кому выходил открывать ворота сегодня ночью?

Адальберт сказал почтительно:

– Ваша милость, он охотнее будет отвечать на дыбе. Когда жилы затрещат! Или когда начнут протыкать раскаленными прутьями.

Она кивнула.

– Тащите. Проследите, чтобы заковали понадежнее. Враги сделали ошибку, подослав такого заметного здоровяка… Впрочем, другого я бы не взяла в замок.

Винченц грубо рванул, суставы в плечах затрещали. Он с удовлетворением улыбнулся, мол, на дыбе ждет настоящая ломка костей, Адальберт усилил хватку на локте, поднимая мои руки так, что я поневоле согнулся, так и повели-потащили, я видел только пол, сперва покрытый шкурами, затем мраморный, гранитный, долго спускались по ступенькам. Сперва знакомым, а потом пошли выщербленные, грубо отесанные, в пятнах, как я понял с холодком, давно и прочно въевшейся в камень крови, словно камень пористый, а кровь состоит наполовину из разъедающей камень кислоты.

Пахнуло прохладой, сыростью. Меня подвели к стене, повернули и прижали к ней спиной. Довольно просторный подвал, в стенах толстые железные крюки, с некоторых свисают толстые железные цепи. В раскрытых дверях загородили проход, ощетинившись копьями и обнаженными топорами, пятеро стражей, раны которых леди Элинор уже залечила.

У горна переступал с ноги на ногу испуганный Ипполит. У него отвисла челюсть, когда увидел меня под стражей, Адальберт велел высокомерно:

– Закуй эту сволочь в крепкие кандалы. И прикрепи к стене!

У Ипполита вылезли и глаза, но быстро взглянул на рое и полное триумфа лицо Адальберта, поспешно поклонился.

– Все сделаю, ваша милость! Все сделаю.

– Сделай немедленно, – велел Адальберт. – Я прослежу.

Ипполит сказал торопливо:

– Это долго, ваша милость! Надо горн разжечь, угли добавить новые… Железо пока раскалится…

Адальберт бросил с холодной яростью:

– Я подожду. Если надо, сам встану к горну.

Он в самом деле ждал, пока испуганный Ипполит вызвал и начал подгонять помощников, те едва не сбивались ног, разожгли горн, накалили железо. Я торопливо прикидывал шансы прорваться, Адальберт уже взял нож и пилил узел веревки на моих руках, сейчас я буду на какое-то время свободен, нужно только прикинуться совсем испуганным, дрожащим, подавленным… Винченц вытащил из-за пояса нож и прижал лезвие к моему боку. Адальберт сделал то же самое с другой стороны. Улыбка на его губах змеилась недобрая, он прошипел:

– Дернешься – вскрою брюхо, пикнуть не успеешь. Вообще-то я хотел бы проверить тебя в схватке, но, увы, отсюда вытащат только твой труп.

Винченц сплюнул на пол.