Ричард де Амальфи, Стр. 132

Зигфрид хмыкнул, Алан возразил уязвленно:

— Но люди с таким ветвистым фамильным деревом встречаются крайне редко…

— Фамильное дерево, — пояснил я, — это дерево, на котором ветви столь неинтересны, что вынуждены хвастать о своих корнях. Ваш герцог таков?

— Нет, он доблестный воин!

— Значит, вы его позорили, рассказывая о его предках, вместо того чтобы похвалить его самого. Дорогой Алан, генеалогия — это история происхождения от некоего предка, который сам отнюдь не стремился выяснить свою родословную. Иначе генеалогия могла бы стать еще длиннее.

Зигфрид вновь хмыкнул, сказал глубокомысленно:

— Титулы — декорации дураков. Я вот никому не рассказываю, сколько у меня предков. Зачем? Я сам — знатный предок! Пусть начинают считать от меня, Зигфрида Великолепного!

Алан сказал подозрительно:

— Великолепного? Это вы сейчас придумали, сэр Зигфрид? Кто вас называл Великолепным?

— А хоть и я, — ответил Зигфрид, ничуть не смутившись. — Разве я не просто чудо? Ведь еще не все потеряно, еще терять да терять!

Алан вздохнул:

— Порядочность, как и девственность, теряется навсегда. Теперь Зигфрида уже ничто не спасет.

Зигфрид принял от лучников исходящий паром кусок мяса, вгрызся, как голодный волк, довольно взрыкивал, глаза стали как щелочки.

Ульман, Тюрингем и Харальд ели степенно, соблюдали манеры, подсмотренные у господ. Харальд принялся рассказывать о волшебных камнях, что приносят удачу, Ульман в свою очередь рассказал о камнях, что удачи не приносят, зато оберегают от бед и неудач, на что Тюрингем вспомнил про камешек Горного Короля, потерянный сотни лет тому где-то в этих краях, который мог и оберегать, и удачу приносить, а еще привораживал всех женщин…

— Смотря какой у него по мощи камень, — пробормотал Харальд. Оглянулся на меня. — Вас, должно быть, удивляет, ваша светлость, что говорим о камнях, а не о благородном железе, что именуется сталью, не о серебре, золоте…

Я сдвинул плечами:

— Нисколько. Иные камни дороже золота.

Он взглянул на меня уважительно.

— Вы сталкивались с ними?

— Да, — ответил я коротко. — Да.

— И даже держали в руках?

— Да, — повторил я, голос мой стал глуше. — И держал, и сам вставлял в… словом, когда приходило время, покупал новый камень взамен устаревшего, более мощный, позволяющий больше… Ставил на маму, смотрел, как пашет. В моей стране это называется апгрейдом.

— Называется? — повторил он с почтением. — Значит, там колдуют и… другие?

— Все умеют делать, — отмахнулся я. — А чем еще знаменит тот проц… в смысле камень Горного Короля, кроме привораживания баб-с? Все-таки это не самое достойное применение.

— Не скажите, ваша милость…

— А что такого? — не понял я. — Да только свистни!.. Нет, камень на такую ерунду тратить глупо. Лучше уж микроскопом гвозди…

Харальд даже встал от излишней почтительности, то ли перед камнем, то ли передо мной, я жестом велел сесть, он сказал звенящим от почтительности голосом:

— Это великий камень! Только с его помощью удалось остановить Черного Властелина… так его называют, хотя легенды говорят, что он был светлым, как солнечный луч. А другие вовсе гласят, что он был юной женщиной. Словом, Властелина сковали чарами Камня, низвергли и запечатали всеми могучими чарами выход на поверхность. Однако…

Я кивнул.

— Понятно, все сдается коррозии. Даже чары.

Он смотрел с великим уважением.

— Вы, господин, зрите прямо в корень! И хотя Черный Властелин в аду, но оттуда можно выбраться. Да, вы правы. Если есть вход, то есть и выход. Два выхода надежно завалены и задвинуты горными пластами, а третий, самый уязвимый, — чарами. Они ослабели за эти двадцать тысяч лет, а Властелин, напротив, набрал мощи от сил ада…

— Он что, — спросил я, — бессмертный?

Харальд посмотрел на меня с удивлением и даже отстранился, словно его шокировал вопрос.

— Ну конечно, господин… Или вы так шутите? Все Властелины бессмертны. Ходили слухи, что и у них есть уязвимые места, но пока еще никто Властелина не убил, а от старости они, понятно, не умирают.

* * *

От зажаренного оленя ребра да ноги, да и те с головой и кишками бросили в кусты, там началось шевеление, раздраженный писк, ветки колышутся, вспыхнула драка между мелкими зверьками, а мы, запив обильный обед, кто вином, кто чистой водой, разобрали коней.