Ричард де Амальфи, Стр. 101

— Ну и что, — сказал я, стараясь вспомнить, что это за отдел магии, — все профессии имеют право на жизнь, если они не… словом, если не слишком… шоумены или политики.

— Но это некромант, — повторил Рихтер с отвращением. — Некроманты должны быть истреблены!

Я развел руками:

— Сейчас спустится отец Ульфилла и заявит, что нужно истребить всех магов, колдунов и волшебников. Он со своей колокольни тоже прав. То-то. А когда перебьем колдунов, потребует, чтобы истребили протестантов, лютеран, кальвинистов, арианцев, альбигойцев и прочих еретиков. А потом и среди своих пуритан начнет пуританить…

Некромант поднялся, Гунтер невольно отступил, держа меч наготове. Чужой маг выше на полголовы, в плечах и без доспехов так же широк, как Гунтер, а широкая черная, с синевой мантия наброшена на сильное костистое тело. А то, что бледен, как будто лицо натерли мелом, только нагоняет страх.

— Спасибо, — произнес он осторожно. — Спасибо, что пощадили. Еду добуду по дороге, не беспокойтесь…

Так же медленно, стараясь не провоцировать людей с обнаженным оружием в руках, он пошел к двери. Ему давали дорогу, он шагнул через порог, на миг уже скрылся за стеной, как вдруг появился в проходе снова. Взгляд темных недобрых глаз был прицельным, нехорошим, в нем чувствовалась сила несломленного человека.

— Благодарю, — сказал он еще раз, — я хотел сказать… а нельзя ли забрать кое-что из моих… наработок?..

Рихтер сделал протестующее движение. Я заметил, развел руками:

— Сожалею, но все в замке — добыча победителей. Боевые трофеи. На поток и разграбление.

Некромант сказал нерешительно:

— Там вещи, которые для ваших отважных воинов ценности не представляют. Но для меня…

Я указал на Рихтера:

— Он разберется.

Некромант бросил на него презрительный взгляд.

— Только другие некроманты могут понять…

— Это трофеи, — напомнил я безжалостно. — Этот маг служит мне. Что-то возьмет себе, что-то выбросит — его дело. Силовая власть в моем лице не вмешивается в дела религий, мифологий и прочих секс-меньшинств. Хотя, конечно, в моей феодальной системе ни Церковь, ни колдование не отделены от государства. Идите, сэр, я не могу оставлять в замке чужих.

Он поколебался, взгляд исподлобья скользнул по моему лицу, я услышал вздох, Гунтер предостерегающе похлопал по рукояти меча, некромант вздохнул громче.

— Ваша милость, — сказал он уже другим тоном, — есть такие клятвы магов, которые нарушать нельзя. Они составлены так, что если их нарушит давший, умрет сразу же… Ваш маг знает эту клятву. Не сомневаюсь, он вам ее принес…

Я остро взглянул на Рихтера. Тот вздрогнул, побледнел, вскинул кверху обе руки.

— Ваша милость! — вскрикнул он. — Я так давно дал эту клятву сэру Галантлару, что уже и забыл о ней. Только потому и не вспомнил, когда вы захватили замок! Разве я не служил верно?

— Еще не было времени проверить, — огрызнулся я.

— Ваша милость!

Рихтер заломил руки в отчаянии, по его виду понятно, что в самом деле просто забыл, старческий склероз или просто забывчивость, но я достаточно продвинут, чтобы не упустить возможность дожать, сказал громко и раздраженно:

— Вы сейчас оба принесете эту клятву верности! И проследите друг за другом, чтобы никакого жульничества. Гунтер, следи за Рихтером… и вообще за обоими, ты тоже кое-что знаешь, а я наверх, как бы заключенные не устроили резню.

— Там Зигфрид… — ответил Гунтер. — Эх, он же выбирает место для поединка. Ульман и Тюрингем проследят. У них уже есть опыт.

— Какой? — спросил я тупо, догадался, махнул рукой. — Ах да, конечно…

Глава 10

Склад выгорел дотла, небо светлеет, на востоке алая заря, луна поблекла и опустилась за блистающий огненными искрами край земли.

Харальд на бревне возле колодца жадно пил из бадьи, держа на весу обеими руками. Мышцы напряглись, все тело Харальда — кости да сухожилия, не то что жира, даже мяса не осталось, но кости широкие, а сухожилия толстые. На груди два свежих пореза, крупная ссадина справа над ухом, там уже запеклась темная кровь, но капли все еще просачиваются через разломы в темной корке.

— Ты сражался доблестно, — сказал я.

Он встал, ответил, прямо глядя мне в глаза:

— Благодарю вас, сэр.

— Садись, — разрешил я, но он не сел, я понял, что в этом случае первым должен сесть я, но на грязном мокром бревне сидеть не хочется. — Ты сражался, да… Что намерен дальше?