Ричард Длинные Руки – воин Господа, Стр. 94

Занавески колыхались под свежим ветерком, но Конрад метался по огромному залу, как лев в тесной клетке, которую окружила гогочущая толпа простого люда. Лев в ярости, а они тычут его под ребра длинными палками, хохочут, когда он рычит и бросается на железные прутья, ревет и грызет металл.

Дверь распахнулась, по ту сторону стоял Юбенгерд. Конрад в ярости обернулся нему:

– Чего застыл? Давай сюда! Докладывай!

Юбенгерд почти вбежал, вытянулся, торопливо заговорил:

– Наши гарнизоны заняли казарму на перевале. Там горная река, я велел построить широкий мост. Это привлечет симпатии местного населения, а для нас – удобная переправа. Как только Ваше Величество захочет… если захочет… двинуть свои победоносные войска дальше…

Конрад нахмурился, прорычал зло:

– Что ты о каких-то мостах!..

– Понимаю, Ваше Величество, – сказал Юбенгерд еще торопливее. – Наши войска расквартировались в богатой долине, где за зиму передохнем, соберем обозы, а затем сможем всей массой двинуться на земли Тер Овенса…

Он осекся, умолк, ибо король повернулся к нему всем туловищем, яростный и взбешенный, с горящими, как у льва при виде добычи, глазами.

– Что ты про какие-то мелочи! – прогремел он. – Не понимаешь?.. Я отовсюду слышу, что я всей победой обязан великодушию Арнольда!.. Он-де настолько благороден, что отказался от трона, только бы сохранить жизни своих подданных!.. Ха-ха, как будто не высшая слава, честь и цель для мужчины – красиво пасть на поле боя!.. И вот теперь я хожу как оплеванный… Моя великая победа над вековым врагом превратилась в черт знает что!..

Юбенгерд вздрагивал от раскатов громового голоса, вытягивался, подбирал живот и выпячивал грудь, но голову откидывал назад, словно король вот-вот вперится зубами в его лицо.

– Ваше Величество, – наконец проронил он, – стоит ли обращать внимание?.. Поговорят и забудут…

– Забудут?

– Да, ведь простолюдины…

– Дурак, об этом все говорят: рыцари, священники, бароны, торговцы… Хуже того, об этом уже говорят барды, менестрели!

– Ваше Величество, да что вам до этих никчемных людишек?

Король Конрад посинел от злобы. Юбенгерд смотрит искренне, прекрасный тактик, у него невозможно выиграть сражение, если силы равны, но абсолютный дуб во всем, что не касается расположения войск.

– Эх, – процедил Конрад люто, – когда же ты начнешь понимать… что умело подобранная песня может из армии зайцев сделать львов, может опрокинуть трон, может черное превратить в белое… Ладно, иди.

Юбенгерд попятился, осторожно осведомился:

– Ваше Величество, так как с переправами?

Конрад отмахнулся.

– Делай. Одобряю. Ты лучше знаешь, что нужно. Иди, даю позволение заранее.

Юбенгерд ушел, пятясь, обрадованный, но явно обеспокоенный таким странным поведением. Я видел по его лицу, что раньше король влезал во все щели, интересовался даже стельками в солдатских сапогах, каждого воина знал по имени, а у ветеранов знал даже их лошадей, но вот теперь…

Конрад хлопнул в ладоши, в зал пропустили тихого и малозаметного, как мышь, серого человека. Я всматривался так, что ломило глаза, по морде этого тихони видел, что с королем в последние дни творится нечто странное: он то затихает в изнеможении, то взрывается водопадами гнева и походит тогда на огненную гору, что извергает в небо раскаленные тучи и выбрасывает тысячи тяжелых камней, из которых можно выстроить десяток неприступных замков. В такие дни от него разбегаются и прячутся даже самые близкие из придворных, самые неустрашимые полководцы, самые доблестные рыцари.

– Ваше Величество, – сказал серый человек первым, – вы сегодня выглядите как никогда сильным и великодушным королем. Народы Галли уже благословляют вас…

Конрад поднял на него налитые кровью глаза. Я рассмотрел бледную кожу в мелких морщинках, которых месяц назад еще не было, и темные мешки под глазами, которых не было тоже.

– Благословляет? За что?

– Ну, Ваше Величество, – сказал серый человек медленно, я понял, что вот сейчас начинает на ходу импровизировать: – Вы не стали увеличивать даже налоги! И ни один город не сожгли, не разорили…

Конрад прервал злобно:

– Словом, меня хвалят не за то, что я сделал добро, а за то, что не наделал много зла!.. А образцом добродетели по-прежнему выставляют этого труса Арнольда, черт бы его побрал!.. Я только и слышу отовсюду: король Арнольд, король Арнольд!..

– Да, Ваше Величество, – сказал серый человек.