Ричард Длинные Руки – воин Господа, Стр. 89

Внезапно впереди на земле вздыбился небольшой бугорок, словно крупный жук поспешно выбирался наружу. Блеснуло нечто желтое, подпрыгнуло и упало на землю. Гугол подбежал с воплем, схватил, как коршун цыпленка.

– Вот оно!.. Я ж говорил!.. Я ж говорил!

На ладони блестел неправильный кружок, на нем два-три углубления, намек на рисунок, даже вроде бы ребрышки по ободку.

– Золото! – выкрикнул Гугол торжествующе. – Это ж не железо, что за пару лет соржавеет!.. Этому золоту тыщи лет, а все как новенькое!

Золотая монета не выглядела как новенькая, стерто с обеих сторон так, что не угадать изображение, но три оставшиеся насечки по ободу навели на размышления. Насечки, если не изменяет память, начали делать совсем недавно. Все старые монеты выпускались с гладким ребром. Чтобы делать насечки, нужен не просто давильный пресс, а высокоточное оборудование…

И все-таки ликование странно смешивалось с острым сожалением. Вернее – глубоким разочарованием. Надо же – копалка! Там, на севере, это амулет Древних Королей, чей секрет потерян, а здесь – всего лишь чудом сохранившаяся копалка… При всей бесполезности амулетов все же приятно было слышать, что это – от Древних Королей! От самих Древних. Тут и слово «королей» звучит весомо, и «древних», мы почему-то чтим древность, а когда эти слова в сочетании, да еще с прописных букв, так и вовсе радостно тревожат душу… А теперь понятно, что обладание этим талисманом, который всего лишь находит утерянные золотые монеты или просто золото, могло какого-то энергичного мужичка возвысить настолько, что стал королем в каких-то деревнях.

Гугол дернул меня за рукав:

– Не стойте, ваша милость. Пойдемте дальше… И того… ищщите, ищщите! Повезет, так и на клад наткнемся. Тут часто войны прокатывались. Всяк зарывал золотишко в землю. Кто-то вернулся и отрыл, но еще больше таких, сами изволите разуметь, наверное, кто уже никогда не откопает и даже не отроет.

Сигизмунд закусил губу. В глазах страх и надежда сшиблись с такой силой, что летели искры и слышался звон мечей. Вообще-то так можно находить только с помощью дьявола, но, с другой стороны, на это золото можно купить коня и меч, а с ними – искупить богоугодными делами…

Амулет мне приходилось нести в руке – явно черпает энергию в человеческом тепле, а когда меня внутри охватывал холод, я уже, сообразив связь причины и следствия, готовился подхватить монету. Иногда их выбрасывало целую горсть, Гугол ликовал, уверял, что это клад, а я начинал доказывать, что клады обязательно в банке. Гугол спрашивал, что такое банка, я объяснял, что так у нас называют кувшины или горшки.

– Возможно, – предположил он наконец, – амулет у вас, ваша милость, уж простите за слово, слабенький… Из кувшинов поднять уже не в силах…

Я и сам дважды чувствовал шевеление внутри себя и холодок, который вскоре исчезал, но на поверхность ничего не пробивалось.

– Ладно, – отрезал я, – не будем жадничать.

Он посмотрел, как я надеваю амулет на прежнее место, сказал обеспокоенно:

– И бледный вы какой-то, ваша милость, как червяк, что корни капусты кушает…

– Замерз, – огрызнулся я. – К костру бы!

Гугол подумал, сказал с осторожностью:

– Амулет тоже чем-то питается. Либо манной колдунов, либо светом звезд, либо вашим теплом, простите за грубое слово, ваша милость… Вот вам и не совсем… жарко.

Я посмотрел на него с уважением. Приятно встретить человека, который интуитивно понимает природу подзарядки. От батареек, аккумулятора или колдунов – не суть важна, важен принцип.

Он с недоумением смотрел, как я снял амулет и положил его на камень поближе к костру.

– Вы хотите… его нагреть?

– Природа тепла едина, – сказал я. – От расщепления жиров в моем животе, от процесса сгорания или ядерного распада… По крайней мере, попробуем!

Он покосился на меня с уважением.

– Что не так? – спросил я с подозрением.

– Все так, – ответил он испуганно. – Только чего вы такой умный? Вы не совсем рыцарь, да?.. Или болеете чем?

Село, где для короля Арнольда разводили коней, показалось размерами с небольшой городок. По крайней мере, таверну мы увидели сразу же.

Таверна как таверна: сама по себе вдвое выше остальных домов, каменная, даже крыша не из соломы или теса, а из черепицы, да еще выбросила в стороны два крыла попроще, похожие на обычные домики из довольно толстых бревен.

Двор залит ярким солнечным светом, у колодца три бабы чешут языками, в то время как один мальчишка старательно таскает воду. Окна уже закрыты ставнями, готовятся к ночи, но в щели пробивается яркий свет масляных светильников. Во дворе фыркают, чешутся и звучно хрустят овсом кони, а из таверны доносятся голоса, иногда веселые, иногда злые. Я прислушался, драк не хотелось бы, а в таких местах почему-то без них ну никак, но, к счастью, злые крики тут же сменялись раскатами грубого мужского смеха.