Ричард Длинные Руки – воин Господа, Стр. 174

– Беольдр, мы должны доставить Шарлегайлу доспехи… как можно скорее. Он наш король.

– Я с вами, – ответил Беольдр. – Но, прошу тебя, Ланселот… никаких ссор!

Бернард прорычал за моей спиной:

– Никаких, ваша милость!.. Ну прямо никаких, обещаем.

– Я не хочу гражданской войны, – добавил Беольдр, – когда у стен Зорра враги.

Его лицо дергалось, я с изумлением и состраданием понял суть страдания этого сильного и очень мужественного человека. Шарлегайл – двоюродный брат, которого он любит, но служит прежде всего Зорру, последней твердыне христианского мира на этой земле.

Мы шли через анфиладу залов, сопровождаемые почтительным шепотом. Народу прибавилось, хотя огромные залы по-прежнему выглядят пустыми. Перед дверью в тронный зал огромные стражники зашевелились, заученными движениями скрестили перед нами копья.

– Приказ короля, – сказал один хмуро.

Ланселот гаркнул, не веря своим ушам:

– Мы привезли доспехи святого Георгия Победоносца!

– Приказ короля, – повторил воин. Он вздохнул, повторил уже горько: – Таков приказ… короля.

Мы остановились, я всей кожей чувствовал опасность, вертел головой. Бернард хмурился, Асмер беспокойно переступал с ноги на ногу, только Сигизмунд осматривался с радостным благоговением, крестился, шептал благодарственные молитвы. Совнарол посматривал на него одобрительно, встал рядом, и они зашептали что-то в унисон.

Я смотрел на массивные роскошные врата, перевел взгляд на лица друзей, уже друзей. Во мне начал закипать гнев, который давно кипит в Ланселоте, бурлит в Бернарде и едва не выплескивается из Асмера.

Ланселот проговорил с напряжением в голосе:

– Беольдр, мне это не нравится… Мы в самом деле привезли доспехи святого Георгия Победоносца! Я не понимаю, что может быть важнее… в эту минуту.

Беольдр прислушался к голосам по ту сторону двери. Вид у него был несчастный.

– Ланселот, там очень серьезный и неприятный разговор… Понимаешь?

– А мы не серьезный?

– Прости, но что сделано, то сделано.

Ланселот дернулся, побелел, но смолчал. Бернард прогудел густым голосом большого недовольного медведя:

– Я просто чую, что королю мы сейчас нужны. Кто велел никого не пускать?

Беольдр ответил несчастным голосом:

– Сам король и велел.

Совнарол, дотоле молчавший, сказал ясно и строго:

– Власть Творца всего сущего выше власти земных владык.

Похоже, никто его не понял, да и я тоже не понял, но пальцы мои стиснули рукоять молота, будто это именно Совнарол подсказал им, что делать, а глаза мои уже мерили расстояние до гигантов-стражников по обе стороны двери. Не такие уж они и гиганты, если сравнивать со мной. В этом мире я тоже не карлик. Беольдр быстро взглянул на меня, лицо напряглось, но затем он сказал негромко Совнаролу:

– Ты прав, отец.

Сигизмунд проговорил громко и звучно:

– Во имя Отца и Сына…

Я знаком велел стражам отступить подальше от створок. Они заколебались, тогда я размахнулся и швырнул молот в середину ворот. Оба прыгнули в стороны, роняя копья, похожие на каскадеров, подброшенных взрывом. Мне самому показалось, что из моей руки выплеснулась гремящая молния, но это был всего лишь блеск на металлической голове молота от свечей и светильников.

Ворота тряхнуло на миллисекунду. В следующее мгновение воздух наполнился визгом от крупных щепок. Сухой треск пронесся, как громовой удар. Я ожидал, что молот пробьет дыру, раз уж тут нет запора, и вернется ко мне, но истосковавшийся без дела молот как будто ощутил мою злость и желание сокрушить врата: он разнес их полностью – одна створка разлетелась в щепки, а вторую он на обратном пути разбил так, что щепочки, самая крупная не больше спички, наполнили воздух, как снег в метель.

Из зала донеслись крики, вопли, лязг железа. Все перекрыл пронзительный женский визг. Беольдр жестоко улыбнулся, во взгляде было одобрение.

– Заставлять нас ждать – это унижение. Не только для вас.

Ланселот сказал быстро, жестко, не шевельнув ни одним мускулом:

– Все, пошли.

– Головы выше, – успел шепнуть Бернард.

Под ногами звучно хрустели добротные дубовые щепки. Те, что помельче, все еще опускались, как крупный снег, усеивая пол хорошо пахнущими опилками. Искореженные медные полосы скрутило как спираль, они раскатились в углы, где продолжали беспокойно покачиваться из стороны в сторону.

Шарлегайл на троне, справа от него в кресле застыла принцесса Азалинда. За ее спиной Шартреза, ее руки гладили Азалинду по плечу. Азалинда бледная как полотно, в глазах блестят слезы. А перед ними выпрямились горделиво двое: тонкая изящная женщина в длинном зеленом платье, что делало ее похожей на молодую красивую ящерицу, и мужчина в доспехах, но без шлема. Я посмотрел на него, холод пробежал по спине. Этот гигант побольше даже Беольдра. Руки как бревна, шея толщиной с колонну Большого театра, волосы не падают на плечи, как у всех, а подстрижены коротко, торчат, как у дикого кабана, зато при взгляде на необъятную шею у меня просто подгибаются колени.