Ричард Длинные Руки – маркиз, Стр. 42

– Если только с вашей помощью, – ответил я.

Она отстранилась, лукаво погрозила пальчиком.

– Вы слишком напрямик идете к цели, маркиз! А как же изысканное искусство обольщения?.. Я люблю эту игру, в ней такой шарм, такое искусство соблазна, такое предчувствие чего-то необыкновенного…

– Да, – согласился я. – Предчувствие бывает лучше самого чувства. Потому и не хочется так быстро разрушать иллюзию, да?

Ее улыбка чуть померкла, а голос прозвучал укоризненно:

– Маркиз, не надо быть таким занудным! Вы правы, к сожалению… Тем и хорош флирт, что он не разочаровывает. Эх, ну зачем вы все испортили и осерьезили?

– Ничего, – сказал я виновато, – вы попорхайте малость, пощебечите там поближе к музыкантам – любую серьезу сдует, как ветром!

Она послала мне воздушный поцелуй.

– Прекрасный совет!

И тут же исчезла в пестром людском водовороте. Один из главных признаков успешного флирта: чувство юмора, потому я везде слышал довольное гыгыканье мужчин, заливистый смех женщин, довольное покряхтывание старых козлов, что все еще продолжают волочиться за юбками.

Все во дворце и в парке проникнуто ощущением, которое можно назвать словами «может быть». Это гораздо эротичнее, как мудро заметила леди в маске, чем наконец-то добраться до цели. «Может быть» дразнит воображение, обещает даже больше, чем откровенное «да», и, может быть, именно потому многие инстинктивно задерживаются в этой изысканной игре, потому что завершение вполне может и разочаровать.

В то же время, понятно, это «может быть» не только разжигает воображение и рисует всякие эротичные картинки, но и заставляет действовать более напористо, плести сети более умело.

Я вышел в парк и, прислонившись к стене дворца, с интересом рассматривал танцующие и просто прогуливающиеся пары. Некоторые довольно быстро ускользали в тень и там уединялись, другие давали себя увлечь танцам, время от времени менялись партнерами. Я слышал приглушенные смешки, довольный хохот: когда морда в маске, то каждый ведет себе более раскованно, скажем так.

Большинство женщин без преамбул переходили к тяжелой форме флирта, то есть дразнящему. Без масок на такую форму так уж сразу решаются немногие, но сейчас над парком царит дух раскованности. Дразнящий, это когда откровенность вот-вот выплеснется, нужно играть на этой грани, это намек на самые близкие отношения, которые вполне возможны, нужно только приложить еще чуть-чуть усилий.

Я поймал себя на том, что как и все, хотя в первую очередь таращусь на женские сиськи, однако подсознательно реагирую прежде всего на изгиб женской спины. Где-то у нас сидит это самое подспудное понимание, что сиськи – это просто сиськи, за них можно и по морде получить, а вот такая спина бывает у женщины, когда она уже распалена и уже истекает желанием…

Как много женщины получат, когда избавятся от этих ужасных юбок и смогут во всей красе показывать ноги! Все мы знаем, что скрещенные женские ноги – эротично, и чем ближе к верхней части бедра женщина скрещивает ноги, тем больше заводит наблюдающих за нею мужчин. К тому же это и спину изгибает эротично, и сами ноги кажутся намного длиннее, стройнее и сексуальнее.

Ого, многие женщины играют даже в «прикосновение», тот вид флирта, на который не решаются даже отъявленные кокетки на Севере. Там даже танцующие пары обязательно разведены на такое расстояние, чтобы касались друг друга только кончиками пальцев, а в разговоре так и вовсе должны сидеть или стоять друг от друга чуть ли не на разных сторонах зала.

М-да, здесь каждая третья легко входит в личное, вернее, личностное пространство мужчины. Это где-то от полуметра до метра, на Севере такое поведение для женщины недопустимо. На такой дистанции вообще можно вроде бы случайно коснуться мужчины бедром или грудью, и хотя бедром в таких платьях проблематично, но рукой или грудью вполне…

Глава 12

Взгляд мой наконец отыскал леди Элизабет, она окружена наибольшим числом поклонников, ее почти не видно, но она сама заметила меня и помахала рукой. Я сделал вид, что не заметил, тогда она, возмущенная таким невниманием, послала за мной одного из кавалеров.

Граф Гаррос, как я уже знал, сын одного из влиятельных лордов, не самый могущественный в королевстве, зато старший, что дает известные преимущества как на само лордство, так и на места в королевском совете. Он приблизился ко мне с бледной улыбкой на холеном лице.