Ричард Длинные Руки – гауграф, Стр. 83

– Стой! – крикнул я громко.

Бобик немедленно остановился, упершись в землю всеми четырьмя. Такие следы ни с чем не спутать, если кто захочет меня выследить: четыре пропаханные в земле глубокие бороздки, будто вбили в землю колышки и протащили их на несколько локтей, вспахивая почву.

Впереди низина заполнена плотным туманом. Будь это утром, я не обратил бы внимания, однако в такой жаркий день мне даже смотреть в него тревожно.

– Стой, – повторил я. – Дальше не обязательно… Других замков нет.

На всякий случай сверился с картой, все так, земли Турнедо населены, но здесь больше городов, больших и богатых, а замки по большей части расположены вдоль границ, внутри страны их намного меньше, чем в вечно воюющей Армландии. Похоже, если не сам Гиллеберд, то его предшественники поступали, как кардинал Ришелье: под любым благовидным предлогом сносили замки провинившихся сеньоров, оставляя эти укрепления только вдоль границ…

Собственно, я сам так сделал в Брабанте. Значит, герцог в этом замке, Бобик мчался прямо на него. Я привстал в седле, в четверти справа огромное стадо коров пасется на лугу. Проехав в том направлении еще чуть, я увидел большое село, а на перекрестье добротный постоялый двор.

– Бобик, – сказал я строго. – Рядом!.. Не пугай народ.

Возле харчевни подводы и два верховых коня: подводы посреди двора, кони с привязанными к мордам торбами в сторонке. Двое сидят на ступеньках, посмотрели уважительно, как я соскочил с коня и закинул повод на седло.

– Зайчик, жди, – велел я. – А тебе, Бобик, я не доверяю так, как доверяю умному и правильному Зайчику. Потому иди со мной, чтоб я с тебя глаз не спускал!

Зайчик гордо ржанул нам вдогонку, а Бобик пошел за мной понурый и с поджатым хвостом. На крыльце торопливо посторонились, давая дорогу как мне, так и моей милой собачке.

Я быстро окинул взглядом задымленный зал, на кухне что-то подгорело, зашагал к столу, где расположились двое прилично одетых мужчин, серьезных и степенных.

Мне по дороге пытались подставить ногу, народ развлекается, как может, но первого я проигнорировал, переступив, второй сам поспешно убрал, заметив за мной угрюмого Бобика.

Я с приветливой улыбкой опустился за стол.

– Не возражаете? – спросил я дружески. – А то свободных столов нет, с пьянью как-то не хочется.

Один из мужчин равнодушно кивнул, второй буркнул без дружелюбия:

– Просто мы еще не напились. Что это ваша собачка там делает?

– Она всегда под столом, – объяснил я. – Скромная до застенчивости.

– Дышит как-то очень уж… громко.

– Это она волнуется, – пояснил я. – Очень уж домашняя, комнатная.

Один кивнул.

– Да, она как раз в комнату поместится.

– Сейчас успокоится, – сказал. – Меня зовут Рич, я тут проездом. Хорошо здесь кормят?

– Меня зовут Кулан, – сказал первый, – а это Тапир. Кормят, как и везде. Если не проспят, то есть можно. А если проспят, то… как сейчас.

Хозяин подошел, принял заказ, я велел принести еду мне одному, а вина на троих, Кулан и Тапир сразу подобрели, переглянулись.

Бобик выхватывал у меня из руки ломти мяса, бараньи ребра, даже полголовки сыра сожрал, не стал отказываться, словно совсем из голодного края.

Кулан и Тапир сперва цепенели, когда Бобик задевал их колени под столом толстым задом, но тот интересовался лишь тем, что опускается к нему в моей руке, и они постепенно успокоились.

– Удивительная собачка, – заметил Кулан осторожно.

– У простых крестьян таких не бывает, – добавил Тапир.

Я пожал плечами.

– Вроде бы я не говорил, что я простой крестьянин.

Дверь резко распахнулась, в проходе, почти закрыв его громадным телом, появился высокий лохматый мужик в толстом кожаном панцире. На широких плечах душегрейка из шкуры открывает голые руки, толстые и с металлическими браслетами на запястьях.

Он медленно спустился в зал, за ним вдвинулась его шайка, четверо или пятеро, а вожак медленно шел между столами, наслаждаясь впечатлением.

Я пробормотал негромко:

– Это что, местный герой?

Кулан ответил, не поднимая головы:

– Да. Собирает шайку, начинает вольничать. Больше и больше.

Тапир добавил:

– Земли здесь такие…

– Какие? – спросил я настороженно.

– Власть ослабела, – ответил он со вздохом. – А когда не чувствуется рука барона, начинают подниматься вот таких. Зовут его Йонас, три года назад был кузнецом, а сейчас непонятно, чем и живет…