Ричард Длинные Руки – гауграф, Стр. 81

– Я знаю, – сказал я громко, – ты здесь.

Наверху полная тишина, даже птицы не чирикают. Я взял лук, наложил стрелу, стараясь держаться на открытом месте, чтобы сквозь листья можно было увидеть, что делаю.

– Хорошо, – сказал я, – если привязался, то не упадешь. Значит, тебе все равно, будет твой труп на земле или на дереве?

Снова тишина, я вздохнул погромче и начал натягивать лук. Тугое дерево потрескивает сухо и коротко, нехорошие такие щелчки, от которых в недобром предчувствии замирает сердце. И хотя не Ариант, но все же…

Когда я готовился уже отпустить тетиву, почти над моей головой раздался слабый голос:

– Зато не надругаешься над моим трупом.

– Не смеши, – ответил я. – Я что, такой урод, что мне остается тешиться только с трупами?

Ветви затрещали, я выронил лук и успел подхватить падающее тело. Как и заподозрил по голосу, это оказалась женщина, маленькая и тощая. Из одежды всего ничего, тело покрыто светло-зеленой краской, а поверх разрисовано темно-зелеными узорами.

Я держал ее на руках, почти инстинктивно залечив рану, потом осторожно усадил перед собой на Зайчика. Она замерла, прислушиваясь к своим ощущениям, только что была на грани обморока, пальцы уже не держатся за ветку, а я старательно изобразил на лице глупую улыбку, к дуракам всегда доверия больше.

– Кто ты? – прошептала она.

Я всматривался в ее огромные зеленые глаза, настолько зеленые, что у людей таких ярких просто не бывает. Лицо кажется изможденным, но подозреваю, что это свойство их породы.

– Друг, – заверил я.

– Но ты… человек…

– Ага, – сказал я, – с детства подбираю котят, щенков, даже крысят. Лечу, кормлю и отпускаю. Не по-мужски, правда?

Она прошептала:

– Странный ты человек…

– Мы все разные, – заверил я. – Это все женщины одинаковые.

– Ты откуда?

– Из далекой волшебной страны, – сказал я загадочно.

– Принц?

Я сморщил нос.

– Принц? Всего-то?.. Ладно, согласен и на принца. А ты, судя по всему, дриада?

Она серьезно смотрела мне в глаза.

– Да.

– Почему не влезла в дерево?

– Я из чужого леса, – объяснила она.

Я вздохнул.

– Господи, и здесь розни! Клановые или уже национальные? Хорошо, хоть не религиозные. Хотя кто знает, через лес всякое ездит. Бывает зараза и похуже, чем брошенный в лесу мусор.

– Мусор? – переспросила она озадаченно. – Это так плохо?

– Еще наплачетесь, – сказал я. – Так где твои сородичи?

– Едем в нужную сторону, – ответила она уклончиво.

– Скажи, – предупредил я, – когда будем близко. Ссажу, как только будешь в безопасности. Мне задерживаться некогда. Ни для драк, ни для пиров.

Она промолчала, я видел, как иногда искоса поглядывает в мое лицо, вздыхает, но сдерживает себя. Я тоже ехал молча, наконец она не выдержала:

– Почему не спросишь, кто дрался?

– Только, – сказал я, – чтобы сделать тебе приятное: кто дрался?

– А так тебе неинтересно?

Я пожал плечами.

– Все дерутся. Здесь так решается проблема с перенаселением. В каждой семье по десять-двадцать детей! Если не воевать, ступить будет негде. Вот и бьются люди с людьми, тролли с троллями, эльфы с эльфами… а также все со всеми. Тем самым совершенствуя свой род, повышая выживаемость.

Она пробурчала:

– Непонятно говоришь. Ты кто?

– Я не принц, – напомнил я, – но я тот, кто принял корону правителя и клялся защищать веру Христа и церковь, потому в ней будут все, кто примет его учение: люди, тролли, эльфы, дриады, варвары. А кто не примет… да будет истреблен невзирая на то, человек он, тролль или эльф!

Она зябко вздрогнула.

– Ты… чудовище!

– Еще какое, – согласился я. – Человек – хыщник!

Она с некоторого времени начала оглядываться, я сам ощутил, что пару раз вроде бы кто-то за мной следит, а Бобик начал порыкивать и держаться к нам ближе.

– Твои близко? – спросил я.

Она помедлила с ответом:

– Да.

– Они следят за нами?

– Уже нет, – сказала она поспешно. – Ты проехал первую стражу.

– Ага, а они сообщили своими тамтамами в центр? Твоя деревня близко?

– Мой народ живет на деревьях, – ответила она. Помолчав, уточнила: – И в деревьях тоже. Если возьмешь чуть левее…

Я остановил Зайчика.

– Нет уж, у меня нет желания объявлять, почему я и откуда тебя везу. Прости, но топай дальше сама. Кроме того, у меня столько своих дел…

Она охнула, когда я бесцеремонно ссадил ее на землю.

– Ты… ты отказываешься от своего приключения… может быть, самого замечательного в жизни?