Ричард Длинные Руки – гауграф, Стр. 105

Конь освобожденно помчался дальше. Я торопливо подбежал к незнакомцу и, пока он пытался встать, с размаха ударил его ногой в опущенное забрало.

– Кто ты, тварь?

Из-под решетки донесся дикий рев, брызнули струйки дыма. Я опешил, а рыцарь с нечеловеческой прытью вскочил на ноги и выдернул из ножен длинный красный от рукояти до заостренного кончика лезвия меч. От меча шел жар и сыпались искры.

Рыцарь замахнулся, я отпрыгнул, он нанес второй удар, третий, я увертывался, выхватить свой меч даже не пытался, спинным мозгом чую, что перерубит его еще легче, чем дерево, а он рычал и шел за мной, нанося удары все чаще и все небрежнее.

Один удар я едва не пропустил, но лезвие с хрустом врезалось в ствол столетнего дуба. Рыцарь попытался выдернуть и почти преуспел, но мой кулак попал прямо в забрало и сбил его с ног. Я ухватился за рукоять – в самом деле горячая, – рванул на себя, меч нехотя вышел из дерева.

Сбитый на землю начал подниматься, я прыгнул и всадил меч в грудь. Стальной панцирь пропустил лезвие, словно превратился в мокрую глину. Меч вошел до половины, сильнейший жар заставил меня выпустить рукоять. Черный рыцарь упал на спину, руки и ноги дергались, в агонии стучали по земле.

Меч раскалился сильнее, из вишневого стал оранжевым, желтым, белым. Рукоять потекла, как воск на солнцепеке. Лезвие изогнулось, растеклось жидким металлом по груди сраженного. Его охватил жаркий, слишком жаркий огонь.

Я отступил, закрывая лицо ладонями. Сэр Герцлер с мечом на изготовку уже стоял рядом. Глаза выпучены, на лице отчаянная решимость драться до конца и не отступать ни на шаг.

– Что за существо? – проговорил он дрожащим голосом. Свободной рукой перекрестился, тут же взял меч двумя руками. – Надеюсь, он не встанет…

Огонь становился ярче, скрыл поверженного, а когда внезапно исчез, на земле осталось только пятно выгоревшей земли. Сэр Герцлер подошел, вздрагивая с головы до ног, глаза как блюдца, ошалело потрогал концом меча землю, пошевелил обгорелые листья вокруг прокаленного места.

– Куда он делся?

– В ад, – сообщил я.

– Да, конечно… Но так явно, гм…

– Значит, – сказал я, – от нас не скрывают. Доверяют, значит.

Он зябко передернул плечами.

– Лучше бы скрывали. Эту ночь не засну, буду дергаться. Если заору, толкните.

– Не стоит, – ответил я. – Будете ночную нечисть распугивать.

– Нет уж, я спрячусь под одеялом. Но какой гад, а? Сам по себе или кто-то послал?

Я ответил со вздохом:

– Лучше бы сам по себе. Но если хотим сохранить шкуры, надо предполагать худшее.

– Если бы я предполагал худшее, – возразил он, – я бы из дому не вышел!

Я заставил себя улыбнуться.

– Но есть и хорошая сторона.

– Хорошая?

– Да.

– В чем она?

– Эти все мерзости на земле Гиллеберда, – произнес я с удовольствием. – Нехорошо, конечно, радоваться чужим несчастьям, но чисто по-человечески приятно.

Сэр Герцлер долго мялся, не решаясь что-то спросить, я не выдержал, сказал дружески:

– Дорогой сэр, что-то у вас трудные роды! Телитесь скорее, что вы хотели сказать?

Он виновато улыбнулся.

– Только спросить…

– Так спрашивайте!

Он сказал тихо:

– Почему вы приказали вашей собачке не вмешиваться? Вас же могли убить!

Я оглянулся на весело прыгающего за низко летящими птицами Бобика.

– Сложный вопрос… Сам не знаю. Только чувствую, что так лучше. Может быть, люблю его таким вот беспечным и радостным. Может, просто опасаюсь…

– Чего?

– Не хочу, – сказал я еще тише, – чтобы ощутил… или вспомнил вкус человеческой крови. Собака не поймет, почему одного можно в клочья, а другого нет.

Он вздрогнул, побледнел, отодвинулся.

– Да-да, как я не подумал!.. Все-таки хорошо, что вы – не я. Я бы таких дров наломал!

От леса в нашу сторону несся, нахлестывая коня, сэр Ульрих. Лицо его было белое, как мел, губы дрожали.

– Кто это был? – потребовал он. – Почему напал?

– Уже не ответит, – сообщил я. – А вы почему вернулись?

– Да оглянулся уже в лесу и увидел за деревьями…

– Надо было ехать дальше, – посоветовал я ехидно. – Сделали бы вид, что ничего не видели.

Он нахмурился.

– Ну и шуточки у вас, сэр Ричард. Но как вы быстро!

Сэр Герцлер сказал нервно:

– А мне показалось, что мы дрались полдня!

Я вытер пот со лба, огляделся. День жаркий, но парит, как перед дождем, ласточки летают низко, тоже обещают ливень, кузнечики орут, а стаи бледных бабочек летают торопливо, спеша выбрать нектар до того, как его выбьют на землю тяжелые капли дождя.