Великолепие, Стр. 27

Князь сжал кулаки. Целый день он старался не думать о событиях этого утра.

— Рад, что ты в безопасности, но для шампанского еще слишком рано.

Она пристально посмотрела на него.

— Прошу тебя, не сердись на меня, Ники. Я так слаба. Удивительно, что осталась в живых. — По ее щекам покатились слезы. Из всех женщин, каких знал Николас, только Мари-Элен не дурнела, когда плакала.

— Если ты так тяжело больна, тебе лучше воздержаться от шампанского.

Она робко улыбнулась ему.

— Кажется, ты рассердился на меня, Ники. Но я умирала и не понимала, что говорю. — Мари-Элен попыталась сесть, но это ей не удалось.

Князю стало жаль жену. Он подошел ближе и помог ей.

— Спасибо. — Она хотела взять его за руку, но князь чуть отодвинулся.

Он скрестил руки на груди.

— Откуда эти розы? От Саши?

Мари-Элен широко распахнула глаза и побледнела еще больше.

— Ну? Я жду ответа, — неприязненно бросил Николас.

— Они от поклонника — от анонимного поклонника, — ответила она. — Вон там лежит карточка.

Князь подошел к бюро и взял в руки карточку. На ней было написано: «Настоящей красавице — преданный слуга». Он отшвырнул карточку, посмотрел ей в глаза и тихо сказал:

— Ты зашла слишком далеко, Мари-Элен.

— Не понимаю, о чем ты! Князь сверлил жену взглядом.

— Как только поправишься, тебя отправят в Тверь под вооруженной охраной, где ты и останешься… на неопределенное время.

Глаза ее округлились, ноздри затрепетали.

— Ты не можешь насильно заточить меня там!

— Я уже сказал: ты зашла слишком далеко. А Катя останется здесь, со мной.

— Это не правда!

— Что — не правда, Мари-Элен?

— То, что ты думаешь. — Она тяжело дышала.

— Едва ли ты знаешь, что я думаю. — Князь направился к двери.

— Ники! Ты злишься… но что такого я сделала? Ты не можешь отослать меня отсюда! Александр этого не допустит! Он обернулся.

— Царь и мой друг. Едва ли он одобрит все твои поступки. Мари-Элен явно испугалась.

— Но ведь ты не расскажешь ему этот вздор… о Кате?

— Я предпочел бы не говорить.

Она помедлила. Князь видел, что жена лихорадочно обдумывает ситуацию.

— Ты никогда не сделаешь этого. Ты слишком любишь ее. Ты никогда не опозоришь Катю таким образом, Ники.

Она права, но Александру можно довериться, он сохранит тайну. Зная это, Николас усмехнулся.

— Если ты… — Мари-Элен задыхалась. — Я расскажу обо всем Кате… и ты потеряешь ее навсегда… уж я позабочусь об этом!

— Кажется, ты действительно вздумала воевать со мной? Слезы снова хлынули из ее глаз. Она откинулась на подушки. Николас вышел из комнаты.

Князь нашел брата в библиотеке. Тот налил две стопки водки и одну из них подал брату. Николаса очень встревожило поведение жены и ее угрозы. Впрочем, своим поведением он тоже был недоволен, но разве у него оставался выбор? Соблазнив Сашу, Мари-Элен зашла слишком далеко. Такого удара ниже пояса князь не мог простить.

Правда, Саша всегда отличался слабостью к женщинам, особенно красивым и соблазнительным, вроде Мари-Элен. Однако это не оправдывало ни его, ни ее. Наверное, когда-нибудь острая боль от предательства пройдет. В конце концов он позволит жене вернуться домой. Князь надеялся, что к тому времени она станет умнее и осмотрительнее. Но близкие отношения с Сашей уже никогда не восстановятся, хотя Николасу было жаль терять друга.

Он задумчиво сделал глоток водки. Его мысли неожиданно изменили направление. Ему вспомнилась белокурая Кэролайн Браун — ее имя князь узнал у соседки, — и губы его тронула улыбка. Неужели она, всерьез вознамерившись перехитрить его, ведет какую-то свою, непонятную пока игру? Николасу не хотелось бы этого — всяческих интриг предостаточно и дома. Однако эта девушка не похожа на тех, кто играет в игры — шпионские или другие, а он неплохо разбирался в людях.

Николас взглянул на брата:

— Шпион, которого я обнаружил утром, оказался женщиной. Причем явно не профессионалкой.

Алекс, собиравшийся сесть в обитое золотистой парчой кресло, замер на месте. Потом лицо его осветилось белозубой улыбкой, и он опустился в кресло, вытянув длинные ноги.

— В таком случае тебе нечего беспокоиться.

Николас присел на краешек письменного стола, вытянув такие же длинные, как у брата, ноги, и начал размышлять вслух о загадочной Кэролайн Браун.

— Рыскала, видишь ли, вокруг моего дома и удрала, когда ее застукали за этим занятием! Почему бы ей не подождать какого-нибудь празднества и не попытаться соблазнить меня? Она даже не оглянулась и не посмотрела, не преследую ли я ее…