Ричард де Амальфи, Стр. 58

Я кивнул.

— А полгода на то, чтобы восполнить людские потери?

— И запастись новыми доспехами. Сражения бывают лютыми, сэр Ричард! Мечи ломаются, панцири вдрызг… Чтобы закупить новые, приходится дожидаться ярмарки оружейников! Там дешевле. Да и выбор больше.

Он говорил и говорил, громко и оживленно, я насторожился и начал осматриваться, даже привстал в стременах. Впереди и слева от направления, по которому едем, нечто подобное темному туману. Как будто там сумерки, деревья и кусты едва-едва просвечивают, а дальше и вовсе ночь. Я вскинул голову, солнце сияет все так же, справа и слева листва зеленеет, трепещет под ветерком, носятся стрекозы и бабочки, но впереди…

Плечи мои сами передернулись, я спросил севшим голосом:

— Это ты из-за этого места отговаривал ехать напрямик?

Гунтер помялся, буркнул:

— Заколдованное место. Гиблое.

— И давно?

— Говорят, всегда было.

Я повернул Зайчика, сзади ругался Гунтер и пытался заставить своего коня приблизиться к гиблому месту, тот фыркал, дрожал, садился на круп, дико вращал налитыми кровью глазами. Под сумрачным местом трава зеленеет такая же сочная, странное пристанище ночи выглядит мирно, места занимает с просторную поляну, метров семь в диаметре, не так уж и много захвачено под гибельность. Да и подзол здесь, не чернозем, не велика потеря.

— И это все? — поинтересовался я. — Что колдовство — видно, с чего бы клок ночи среди бела дня?.. Но если не вредит…

— Вредит, — ответил Гунтер убежденно.

— Чем? — спросил я.

— Не знаю, — признался он. — Только чую, вредит!

Я двинул плечами и поехал мимо. Гунтер с шумным вздохом облегчения пустил коня рядом, остальные всадники приотстали. А ведь в самом деле вредит, мелькнуло у меня в голове. Унижает человека, привыкшего быть хозяином.

Гунтер покачал головой, лицо оставалось мрачным:

— Волчонок тоже не вредит, пока щенок…

— Чего-то ждешь?

Он снова качнул головой:

— Не жду. Но еще никто оттуда не вернулся. Были такие, что совались… Кто от храбрости, кто от дури, кто в надежде на сокровища. Был такой правитель Еланций, привел целое войско и половину загнал в эту вот тьму…

— И никто не вернулся?.. Понятно. Все равно пошли сказки, что там медом намазано, потому и не возвращаются?

— Да… Но все-таки соваться больше не стали. Рассказы рассказами, но народ здесь простой: ждут, когда кто-то придет оттуда, расскажет подробнее, укажет тропку…

Я прищурился:

— И что же, неужели никто?

— Если вы, ваша милость, спрашиваете про ловких людишек, то были такие, были. Но их просто вешали, когда на брехне ловили. Непонятно, зачем врали. Хотя бы прибыль какую… Так нет же, просто мололи языком. Рассказывали дивные истории.

Я спросил заинтересованно:

— А что же рассказывали?

— Да что в этих пятнах скрывается целое королевство! В десять раз больше нашего. Свернутое, дескать…

— Свернутое?

— Да, так и называли. Да брехня это все. Причем не новая. Я про эти свернутые королевства слышу с детства. Где их только ни находят! Да только пока правды в тех россказнях ни на грош.

Я вспомнил охоту на чудовищного кабана, посмотрел на Гунтера очень внимательно.

— Никто не вернулся, говоришь? А как же Тудор?

Он помялся, буркнул очень неохотно:

— Ваша милость, я говорю про нормальных. А Тудор… он не совсем уж и человек, если на то пошло. А если и человек, то не совсем, а что-то в нем есть и от нечеловека. Хотя, конечно, каждый из нас предпочтет иметь в друзьях такого не совсем человека, чем иного праведного и богобоязненного.

Я подумал, кивнул:

— Да, ты прав.

Гунтер вздохнул с великим облегчением, когда мы объехали заклятое место по широкой дуге. Это сейчас объезжаю, сказал я себе. Придет время, вернусь. И взгляну, что там внутри.

* * *

За отодвинувшимся как зеленый занавес мыском леса открылась речушка, в замысловатой петле уютно расположился бревенчатый дом, к моему удивлению — двухэтажный. Он осел почти что на перекрестье дорог, а со стороны реки к нему перекинут довольно широкий мостик.

— Постоялый двор? — удивился я. — В такой глуши?.. Логичнее бы держать в городе. Или хотя бы в большом селе. За моей спиной Ульман громыхнул:

— Да, что-то нечистое здесь, ваша милость.

Я повернулся к Гунтеру.

— А ты что скажешь?

Он развел руками: