Ричард де Амальфи, Стр. 168

— Ваша милость, — крикнули из отряда лучников, — не отвлекайтесь!.. Ломайте башню, вот-вот рухнет!

От нового броска башня содрогнулась, донесся треск разламываемых камней. Еще два страшных удара, молот рушит, как металлический шар в десяток тонн, которым строители ломают старые дома. Башня вздрагивала, на глазах ширилась, раздираемая трещинами, на зубчатой вершине уже ни человека, стрелки восторженно орут, я подошел ближе и швырнул в последний раз, сам чувствуя, что последний. Башня затрещала, начала оседать, огромные глыбы обрушились на землю, разламываясь от ударов один о другой, а так как башня на краю рва, то почти все обломки перегородили ров.

— Ричард! — страшно заорал Зигфрид.

— Ричард де Амальфи! — поддержал Алан.

— Слава Ричарду! — прокричал виконт де Теодерих.

Втроем ринулись по камням, за ними лавой потекли люди Мигеля Сороки. Я подцепил молот и поспешно схватил лук. Гунтер взглянул на меня с сомнением, все-таки лучший рыцарь всегда возглавляет атаку, но мое королевство создавалось на монгольских традициях, когда военачальник идет не впереди, как дурак, а руководит с холма позади войск. Я выпускал стрелу за стрелой, сшибая тех, кто на дальних башнях поднимался с луком или арбалетом в руках.

— Хорошо стреляете, ваша милость, — наконец вскрикнул Гунтер.

— Еще скажи, что я не стрелок, — посоветовал я.

Он замялся:

— Этого я не знаю, только благородные не берутся за лук.

— В моих землях берутся, — отрубил я. — Нет благородных или неблагородных орудий. Все зависит от рук, которые их держат.

Я прицелился в лучника, чья стрела торчит в земле, отпустил тетиву и тут же вытащил другую, но глазами напряженно держал цель, иначе ничего не получится. Вторая стрела взвилась в воздух, а первая ударила в голову жертвы. Я поспешно выхватил третью, в то время как вторая попала в ухо своей жертвы.

Гунтер умолк, присматривается ко мне, я насторожился, поинтересовался быстро:

— Что не так?

— Все так, — сказал он испуганно, — все так, ваша милость!.. Пусть и дальше идет все так! Я просто счастлив, что у вашей милости стрел в колчане не становится меньше.

— Никому не говори, — предупредил я. Он посмотрел укоризненно:

— Разве не понимаю?

На стенах лучников не осталось, а я, разгорячившись, сшиб и воинов с баграми в руках, что готовились отпихивать штурмовые лестницы, идиоты, какие лестницы, сейчас во двор карабкаются по развалинам башни мои рыцари, возглавившие отряд латников, а их опережают, спеша заработать обещанные вольности, лесные братья разбойника Мигеля.

— Сколько у Волка осталось? — спросил я.

— Двадцать-тридцать, — ответил он быстро.

— Разве мы не перебили десятка два-три, если не больше?

Гунтер отмахнулся с пренебрежением:

— Так то лучники!

Я кивнул, принимая объяснение. Действительно, лучники не сражаются лицом к лицу, потому их попросту не считают воинами. Воины — это те, кто грудь в грудь, глаза в глаза, кто рубит и колет, а разве можно назвать воинами тех, кто посылает крылатые ракеты за триста миль?

За спиной послышался металлический голос Ульмана:

— В бой!.. Ваша милость, я жду приказа в бой!..

— И я, — поддержал Тюрингем. — Мы не можем позволить себе, чтобы победу для нас одержали крестьяне!

Ого, подумал я, мы уже, оказывается, белая кость и голубая кровь, но додумать не успел, рядом Гунтер выпрямился, вытащил меч и сказал с великим облегчением:

— Сэр Ричард… Вы — полководец!

С обнаженным мечом в руке он ринулся в полузасыпанный ров, быстро пробежал на ту сторону, легко прыгая по огромным глыбам, обломкам воротной башни. Справа и слева от него бегут Ульман, Тюрингем и остальные мои латники, сейчас они, облаченные в трофейные доспехи, ничуть не отличаются от настоящих рыцарей.

— Не прекращать огонь! — велел я лучникам. — Стрел не жалеть!

Лучники справа и слева стреляли по тем, кто бежал по стенам к руинам, у этих укрытия меньше. К счастью, стрелы уцелевших защитников втыкаются в землю, не долетев до нас, а наши умельцы из составных луков посылают стрелы с такой силой, что если в кого попадают, тот роняет лук и обеими руками хватается за пораженное место.

С обнаженным мечом в руке я ринулся в ров, начал карабкаться по камням, упал, больно ушибив колено, наконец сунул меч в ножны и уже быстрее перебрался через пролом во двор замка.