Ричард де Амальфи, Стр. 118

Если я и побаивался, что молодой рыцарь обидится на подачку, то глубоко ошибся: здесь само собой разумеется, что вождь привлекает сторонников щедрыми подарками. Это в отношении простых рыцарей воспеваются в первую очередь отвага и верность сюзерену, а когда поют о королях и правителях, в том числе простых вожаках банд, то восхваляют именно щедрость, щедрость, щедрость…

Миновав мост, во дворе я распрощался со всеми и отправился к мастерским оружейников. Из конюшни выходил гигант, единственный, который выше меня ростом, я поманил пальцем, он подбежал, на зов сеньора нужно не идти, а бежать, поклонился.

— Да, ваша милость!

— Вернигора, — сказал я, демонстрируя, что запомнил его прозвище, а это значит, что все вижу, все знаю, от моего хозяйского глаза ничто не укроется, — а зовут тебя как?

Он развел руками.

— Да так все и зовут… Вернигора и Вернигора.

— А в детстве как звали? Нет, вообще-то догадываюсь… но по имени хоть иногда?

— Ну, если в самом-самом… Да и то по-всякому…

— Догадываюсь, — прервал я. — Я до пяти лет вообще думал, что меня зовут Заткнись. А когда звали обедать?

Он почесал в затылке.

— А зачем меня звать? Я всегда прибегал первым.

— Гм… а соседи? Если в детстве?

Он долго думал, просиял всем широким лицом:

— Была одна… В детстве звала меня Джоном. Потом, правда, звала иначе…

— Не грусти, — утешил я. — Дура она, вот кто. Ладно, будь Джоном. Не любишь воинские забавы, но я, кстати, тоже. Я такой рыцарь, командовать люблю. Руководить — это значит пальчиком указывать. Вот и тебе указываю, жизнь такая. Доспехи себе подобрал?

Он потупился, развел руками.

— Не налезают. Кузнец обещал из двух склепать одни. Только ворчит, жаль хорошие доспехи переводить.

— У нас их девать некуда, — возразил я. — Пусть даже из трех клепает, но чтоб было.

Он ушел, больше встревоженный, чем обрадованный, а я прошелся к моим кузнецам и оружейнику, что сутками напролет перебирают доспехи, оставшиеся после неудачного нападения. Доспехи и оружие в самом деле такие, словно все нападавшие были полными рыцарями, к тому же из самых богатых, что могут позволить себе великолепные кольчуги из тончайших колец закаленной стали, прекрасных панцирей из какой-то легированной стали, что при малом весе обеспечивают небывалую прочность. Кузнецу пришлось поломать голову, пока вместе с Рихтером не придумали, как достичь такого огня, чтобы суметь размягчить странный металл.

Теперь у меня даже простые стражники в таких доспехах, что чужие рыцари позавидуют. Правда, единственный тогда помимо меня рыцарь, Зигфрид, выбрал лучшее, а после него — возведенный мною в рыцарское достоинство Гунтер, начальник стражи, сенешаль и еще какие-то должности, что я на него навесил… Ладно, кто везет, того и погоняют. Вообще-то сомневаюсь, могу ли я возводить в рыцари, это вроде бы привилегия королей и принцев крови, но, с другой стороны, здесь кордон, Пограничные королевства, здесь все неупорядочено, здесь власть у тех, кто ее берет, а не кто получает из рук далекого короля.

Вообще-то титулование — вещь сложная и запутанная, но в пограничных землях особой строгости в ней, конечно же, нет. Особенно когда дело касается нижних ступеней. Конечно, в упорядоченных землях, к примеру в Срединных королевствах, даже простым однощитовым рыцарем можно стать, только будучи посвященным в этот сан. Причем посвятить могут только король или особы королевской крови: принц или герцог. Но в Пограничных королевствах, куда строгие законы еще не пришли, всякий может объявить себя рыцарем, если достаточно силен и отважен и в состоянии обзавестись мечом и рыцарскими доспехами, а также рыцарским конем взамен крестьянской лошадки.

Более того, если такой рыцарь сумеет выстроить замок и обзавестись крестьянами, то может объявить себя хоть бароном, хоть графом, если, конечно, сможет предъявить соответствующие атрибуты: верную ему дружину, подвластные деревни. И, конечно же, научиться вести себя как подобает рыцарю, с этим по рыцарскому Кодексу строго. Сложнее с узакониванием более высокого титула: в этих случаях требуется согласие, признание и официальное дарование короля или особы королевской крови, что понятно: виконтов и баронов — как воробьев на дорогах, а герцоги и князья — штучный товар, все на виду. Лишнего заметят сразу.

В бароны я не лезу, а вот Гунтера своей властью в рыцари произвел. Больно уж победа заметная, даже блестящая.