Ричард Длинные Руки – ландесфюрст, Стр. 70

Ко мне подбежал молодой рыцарь из числа турнедцев, рот до ушей, но послушно припал на колено.

– Ваша светлость!

– Слушаю, – сказал я благожелательно.

– Мы захватили очень сильного воина, – доложил он. – Дрался как лев! Его сбили с ног только брошенным со спины молотом. Когда связали, а он очнулся, кто-то узнал в нем их самого главного пирата…

– Вы захватили живым Бреггерта Гартера? – переспросил я в восторге. – Ну, дорогие друзья, вы просто неоценимое сокровище…

Он скромно потупился, сияющий молодостью и чистотой.

– Стараемся, ваша светлость!

– За поимку верховного ярла причитается награда, – сказал я. – Где он сейчас?

– Его держат в отдельной палатке, – доложил он. – Скованного и под охраной.

– Покажите, – велел я. – И перестаньте преклонять колено, мы не во дворце, а на поле боя!

Он подхватился легко, почти подпрыгнул.

– Прошу вас, ваша светлость!

Я шел за ним и думал, что Бреггерт Гартер, верховный ярл Империи Людей Моря, провел операцию точную и безошибочную. Она должна была увенчаться успехом, и обязательно бы увенчалась, он рассчитал все правильно.

И когда торговался за выкуп, он понимал, что у нас нет выхода, а деньги хотел получить до уничтожения городов и поголовной резни только потому, что казну удается захватить лишь в результате внезапного дворцового переворота, а при подходе вражеских войск ее прячут так, что обычно находят случайно совсем другие люди, да и то через сотни лет. Ценности горожан обычно гибнут во время пожаров, так что гораздо выгоднее получить золото, серебро, драгоценные камни и редкие изделия заранее в качестве выкупа… а потом да, вырезать этих трусливых людишек, разорить их города, чтобы, если где и спасутся в лесах, больше не осмеливались подходить к берегу.

Рыцарь указал на палатку, возле которой сидят на камнях двое арбалетчиков.

– Его держим прямо здесь!

– Спасибо, – сказал я.

Он откинул передо мной полог, но из деликатности следом не пошел, напротив, закрыл вход.

Верховный ярл опутан тяжелыми цепями – такие я видел на их же кораблях, явно оттуда и принесли, – сидит, скрестив ноги, прямо на песке. Когда я вошел, он сразу же выпрямил спину и окинул меня надменно-презрительным взглядом.

– Ну как? – поинтересовался я. – Жалобы есть?

Он поморщился.

– И что?

– Да так, – ответил я. – Просто вежливость, как вот начинают разговор о погоде.

Он процедил сквозь зубы:

– А зачем нам вежливость?

Я согласился с довольным вздохом:

– Ни к чему, все верно. Сколько кораблей еще в вашем архипелаге?

Он посмотрел на меня с вызовом:

– Скоро сам узнаешь.

– Узнаю, – согласился я. – Только на этот раз сами туда придем. Да ты это прекрасно понимаешь, не зря стал верховным ярлом. Почему-то мне кажется, стал им не потому, что в родстве с верховным конунгом… а за боевые подвиги. Я угадал?

Он поморщился, но лесть действует на всех безотказно, проговорил с гордым самодовольством:

– За подвиги я стал эрлом, ярлом, стекъярлом, а хавдингом и верховным ярлом меня избрали за умелые захваты островов, что должны были принадлежать нашему королевству!

Я сказал довольно:

– Так и думал. Настоящего полководца видно сразу. Должен сказать, что и эта твоя операция была продумана до мелочей и осуществлена безукоризненно. И обязательно увенчалась бы блистательной победой, если бы в королевстве Сен-Мари было все по-прежнему!

Он спросил сумрачно:

– А что изменилось?

Я посмотрел внимательно:

– Не догадываешься?

– Просто скажи, – буркнул он.

– Уже нет королевства Сен-Мари, – ответил я, – ну, каким оно существовало века. И к которому вы привыкли.

Он поморщился, но я видел, что и до моего прихода ломал голову, что же случилось, почему безукоризненный план не сработал, все было просчитано до мелочей.

– А что, – спросил он размеренно, – есть?

– Мир меняется, – сообщил я ему сногсшибательную новость. – Ты не учел, так как просто не мог знать, что из северных королевств сюда идут и идут могучие армии людей злых и ожесточенных. Они умеют воевать гораздо лучше, чем эти изнеженные, ты прав, сен-маринцы!

На его лице сменялись противоречивые выражения, от гордости, что был прав, а потерпел поражение из-за того, чего никто не знал и не мог учесть, до трагического осознания судьбы островов.

– И всю эту армию посадишь на корабли? – спросил он.

– Сперва их нужно построить, – заметил я. – Но это сделаем.