Глава 6
За эти два дня успел подойти большой отряд из Геннегау под командованием барона Альбрехта; удалось набрать ополчение из других городов, вызвали остатки боеспособных отрядов из дальних земель, но герцог Дюренгард постоянно сравнивал численность наших войск и пиратов, мрачнел все больше.
– Люди моря высадились уже все, – сообщил он мрачно. – Перевес больше чем десятикратный. Два дня нас не спасли, сэр Ричард. Скорее наоборот…
– Что так?
– Разъярятся, – пояснил он. – Где мы могли бы отделаться простым грабежом, там теперь оставят одни дымящиеся развалины.
Я покачал головой.
– Простите, дорогой герцог, но здесь вы ошибаетесь. Они готовятся оставить развалины в любом случае. Уже убедились, что мы опасны. А в этом случае постараются от всего королевства Сен-Мари оставить руины.
Он побледнел.
– Господи, помоги нам!
– Господь с нами, – напомнил я. – Но драться за нас не станет.
– Но что мы может противопоставить?
– Нашу отвагу, – ответил я тяжелым голосом, – и веру в правоту нашего дела. Ладно, второй день заканчивается, надо ехать…
– С чем?
– С новой легендой, – ответил я.
Он сказал невесело:
– Как же вам, полагаю, отвратительно врать!
– И не говорите, – вздохнул я. – Это настолько не рыцарское дело, что иногда чувствую себя простолюдином, а то и вовсе каким-нибудь адвокатом, что уж совсем вершина падения для благородного человека…
Он проговорил с мукой:
– Тогда, может быть, не стоит себя окунать в такие нечистоты? Может быть, обнажить мечи и ринуться в красивый и славный бой, о котором сложат столько песен и баллад?
Я тяжело вздохнул.
– Мне это тоже постоянно приходит в голову, дорогой герцог! Но останавливает такая мелочь, что в Сен-Мари уже некому будет петь и складывать, а сами пираты та-а-а-акое о нас насочиняют, что лучше не надо!
– Вы правы, – проговорил он. – Такое лучше не надо. Они и сочинять не умеют, разве похабное что-то…
Два пышно одетых конюха с гербами герцога Дюренгарда на одежде подвели мне Зайчика.
– Пожелайте мне удачи, – сказал я. – На успех не очень уже надеюсь…
Он перекрестил меня в спину, как мне почудилось, когда я понимался в седло, Зайчик красиво тряхнул гривой и гордо пошел немножко боком, элегантный как придворный хлыщ.
– Не выпендривайся, – сказал я. – Не на танцы едем.
На том же месте я оставил его копать копытом песок, сам прошел вперед и, остановившись, помахал в сторону лагеря пиратов руками.
– Майордом Ричард к верховному ярлу Бреггерту Гартеру!
Часовые задвигались, один крикнул:
– Жди там!
– Никуда не денусь, благородные Люди Моря, – ответил я с почтением. – Хоть сто лет ждать буду!
Вскоре в лагере зашевелились, забегали, а в мою сторону двинулась группа воинов, что остановилась рядом с внешними часовыми, а дальше двинулся сам верховный ярл, суровый, могучий, в кольчуге до колен, короткий меч на поясе и непривычный здесь конический шлем, надвинутый по самые надбровные выступы.
Я не дал даже сказать «драсьте», нужно все время держать инициативу в своих руках, потому сразу закричал ликующе, с горящими глазами и расплывающимся в широчайшей улыбке ртом:
– Король согласился! Осталось только собрать все деньги, погрузить и привезти!
Он прорычал:
– Ну? Так делайте это!
– Уже делаем, – сказал я радостно. – Начали погрузку. Одну телегу загрузят сегодня. Еще на две придется собрать из летних резиденций. Не знаю, как у вас, но у нашего короля пять дворцов, и в каждом свои хранилища. Самое большое, конечно, в столице, оттуда уже грузят, но надо собрать еще из летних дворцов…
Он поморщился, хотел махнуть рукой и дать еще время, я уже видел, потом вдруг что-то изменилось в его лице, он задумался, вперил в меня бешеный взгляд.
– А не врешь ли ты?
Я вскричал обиженно:
– Мой лорд! Как я могу? Ведь половина последнего сундука моя?
Он рыкнул:
– Не половина, а треть… а то и вовсе четверть. И поторопись, а то будет еще меньше… Нет, постой, сделаем чуть иначе!
Я напрягся, но спросил все тем же радостным голосом, дескать, четверть содержимого сундука с серебром – тоже хорошо:
– Как?
Он сказал решительно:
– В этом городе ведь тоже есть деньги? Прекрасно! Первую телегу грузите отсюда и отправляйте ее немедленно! Остальные завтра и послезавтра.
Я заставил себя держать ту же улыбку, а голос таким же угодливым: