Ричард Длинные Руки – герцог, Стр. 120

Я моментально сориентировался и ответил мирно:

– Дорогой граф, я и не подумал, что барон трусит. Есть люди, что могут выйти в одиночку против войска, но страшатся темноты. Есть мужчины, что страшатся пройти по болоту. Все женщины панически боятся мышей, пауков, милых летучих мышек… Так что вовсе не осуждаю барона. Напротив, сочувствую.

Он с облегчением перевел дыхание.

– Спасибо, ваша светлость!.. признаюсь, меня самого просто колотит от одной мысли, что идем против феи. Никто и никогда…

Виконт Ноэль Джонстоун, тоже бледный и взволнованный, выступил вперед и проговорил звонким юношеским голосом:

– Но мы идем, ваша светлость.

– Спасибо за доверие, – сказал я.

Он возразил гордо:

– Это наш долг!

– Долг, – сказал я с сочувствием, – это то, о чем думаешь с отвращением, делаешь с неохотой, но зато потом долго хвалишься! А у нас будет повод, граф. Обещаю!

Граф Гатер тяжело вздохнул и пробормотал:

– Долг – это то, чего в эту минуту не сделает никто, кроме вас. Так что надо ехать сейчас, чтобы успеть до ночи.

Я сказал натужно бодро:

– Тогда проверьте коней и – в путь! Пока наша стойкость еще не подверглась коррозии рассудка.

Оруженосцы и простые воины разошлись, граф Стерлинг задумчиво посмотрел в ту сторону, где скрылся из виду барон Уроншид. Лицо его потемнело и осунулось, он вздохнул тяжело и произнес надтреснутым голосом:

– Первый раз меня спасло чудо, которое явил барон Уроншид, исцелив полумертвого, благодаря чистоте сердца и непорочности деяний. Второй раз так не повезет… Фея просто-напросто уничтожит нас всех, ваша светлость. Я готов идти на любого противника, но фея… это не противник! Это стихия. Все равно, что пытаться остановить ливень, бурю или горную лавину. Простите, но участвовать в таком безумии я не буду.

Рыцари угрюмо помалкивали, я чувствовал, что многие отказались бы точно так же, однако ложная гордость молодости не позволит сказать то, что ясно и четко произнес граф Стерлинг, воин зрелый, опытный и, как говорится, в летах.

Я ответил вежливо:

– Граф, с моей стороны было бы безумием принуждать вас или кого-либо участвовать в этом опасном деянии.

Он поднялся, поклонился.

– Тогда я отбываю вслед за бароном.

Я молча наклонил голову, прощаясь, граф Гатер сказал громко:

– Я провожу тебя, мой старый друг!.. Ты вообще-то прав, у тебя жена и трое таких очаровательных детишек. Я просто счастлив, когда играю с ними. Тебе повезло, дружище!

Граф Стерлинг кивнул, двое его воинов торопливо седлали ему коня. Граф Гатер отцепил от пояса флягу, взмахом длани подозвал своего оруженосца.

– Вилко, принеси два кубка! Да быстро!

Откуда они у него, мелькнуло у меня, однако оруженосец в самом деле принес два серебряных кубка изящной работы. Один Гатер сразу же сунул Стерлингу.

– Выпей, дорога трудная. Больше промочить горло будет негде!

Стерлинг поморщился.

– Ладно, только быстро.

Гатер налил ему и себе, быстро осушили, Стерлинг сунул было кубок обратно, однако Гатер вскрикнул:

– А за мое здоровье выпить не хочешь? Ты же знаешь, куда мы идем!

Стерлинг покосился в сторону рыцарей, все заняты своими разговорами, в его сторону не смотрят, сказал хмуро:

– Наливай, только быстрее.

Гатер налил, выпили, Стерлинг протянул кубок Гатеру, но тот сказал уверенно:

– Я был бы последней свиньей, если бы не выпил за твое!

Стерлинг, сцепив челюсти, подставил кубок. Гатер вылил остатки вина, как раз набралось на два полных кубка. Дальше я наблюдать не стал, вообще-то Гатер пользуется нечестными трюками, но это можно объяснить тем, что Стерлинг – ближайший друг, без него Гатеру будет скучно.

Глава 4

Когда мы отправились в путь, Стерлинг бодро восседал в седле своего злого и кусачего жеребца, хрипло орал вместе с Гатером военные песни, требовал подать ему Темную Фею, драконов и каких-то моррислов.

Солнце спряталось за вершинами высоких гор, но еще не вечер, навстречу сорвался свежий ветер, в котором чувствуется влажность высокогорных водоемов. На перевале авангард опустил копья и ринулся в атаку, я не видел, что там у них происходит, а когда мы подоспели с Бобиком, трое рыцарей вытаскивали копья из кабана размером с быка, клыки толщиной со слоновьи бивни.

Дважды нас обстреливали издали разбойники, хотя в открытый бой ввязываться не решались, однажды пришлось отбиваться от стаи крупных волков, сэр Гатер назвал их ликанами и сообщил, что они не терпят, когда кто-то проходит по их землям.