Ричард Длинные Руки, Стр. 148

– Я буду держаться за вас, – возразила она, чуть смелея. – Я обхвачу вас за пояс обеими руками! И буду держаться крепко-крепко!

Она легонько вскрикнула, когда я пересаживал, для этого пришлось прижать ее весьма крепко. Седло протестующе скрипело, я усадил ее на вязанку, повернулся, пряча пылающее лицо, ибо, пока переносил, ее горячая грудь прижалась к моей щеке, я успел ощутить на губах сквозь тонкую ткань упругие горячие угольки.

Конь двигался мерным шагом, не обращая внимания на возню на его спине. Я сидел, выпрямившись, как столб, щеки пылают, уши раскалились, перед глазами промелькнули гнусные и сладостные видения. Я старательно гнал их, распухшие от прилива крови губы беззвучно шлепали, то ли шептали молитву, то ли ловили эти горячие, как угольки, кончики.

За спиной потрескивал хворост, сидеть на вязанке неудобно, девушка поневоле согнулась в поясе, почти легла грудью мне на плечи. Я беззвучно взмолился, почему на мне такой тонкий железный панцирь, не защищает от жара ее молодого тела, руки ее никак не отыщут, за что ухватиться. Если б не вязанка, то сидела бы, чинно обхватывая за пояс, а сейчас при каждом конском шаге в испуге хватается, хватается…

– Ой, – вскрикнуло у меня над ухом, – что это у вас, господин?

Ее полные жаркие груди коснулись затылка и тут же отстранились. Я ощутил по ее движению, что она сунула палец в рот. Перед глазами вспыхнула сладостная картина ее полных жарких губ, уже созревших, податливых. Я пояснил:

– Не обращай внимания. Это мне в монастыре сувенирчик вручили.

– Какой он…

– Поцарапалась? – удивился я.

– Да… нет, будто обожглась. Хотя нет, почудилось… Нагрелся от твоего молодого сильного тела, мой господин. В тебе полыхает жар, господин…

Я буркнул:

– Не обращай внимания. Твоя деревня справа или слева?

Конь вышел на тропинку, что раздваивалась, как змеиный язык. Над ухом прозвучало рассеянное:

– Слева… Конечно же, слева…

Правое ухо обжигало ее горячее дыхание. Мне показалось, что ее дыхание становится все жарче, а ладони хватаются за меня даже крепче, чем чтобы удержаться. Снова плечи обожгло прикосновение ее полных горячих грудей, я стиснул зубы, повернул коня налево и пустил вскачь.

Грохот горячей крови в ушах гремел громче, чем стук копыт. Я ощутил, что недостает воздуха. Над ухом раздался нежный голос:

– О, мой господин…

Как сквозь пелену я увидел вдали блеск, что разрастался, приближался. Снова грохот копыт, щелчок. Сжимающие меня руки ослабели. Мелькнули серебристые доспехи, сквозь шум крови в ушах гремел злой голос, ему отвечал другой. Я с трудом различил голоса Ланзерота и Бернарда.

Я ощутил, что лежу на земле лицом вверх. Сверху появилось, заслоняя все небо, огромное красное лицо. Бернард взглянул с отвращением, исчез. Я с трудом приподнялся, опираясь на локоть. Да, валяюсь, как колода, посреди тропки, неизвестно как оказавшись здесь, по щеке кровь, в голове звон и слабость. Конь мирно щиплет траву на обочине. Ланзерот уже на коне, Бернард что-то доказывает, загородив дорогу, Ланзерот отрицательно качает головой.

Бернард оглянулся, лицо его было красным от гнева. Я собрался с силами, поднялся. Ланзерот бросил в мою сторону взгляд, полный презрения к быдлу, повернул коня и ускакал. Бернард выругался, он казался мне надвигающимся монстром.

– Дурак! – прорычал он. – Какой дурак!..

– Да, – сказал я убито, – да… Но… где та девушка?

– Дурак, – повторил Бернард с отвращением. – Так ничего и не понял. Вон она, посмотри!

Я оглянулся, ноги подкосились. Шагах в десяти дальше по тропе лежала вниз лицом, раскинув руки, красноволосая девушка. Пышные волосы рассыпались по спине, закрыв ее целиком. Пальцы в предсмертном усилии вцепились в землю. Холод страха вонзился во внутренности, когда я увидел, как глубоко вонзила пальцы в твердую сухую землю. Справа из шеи торчит оперенный кончик короткой стрелы.

Бернард подошел, грубым пинком перевернул ее вверх лицом.

– Иди сюда, дурак!

На меня взглянуло мертвенно-бледное прекрасное лицо. Прекрасное лицо не молодой девушки, а красивой зрелой женщины. Ее рубашка порвалась на груди, но я на этот раз не мог оторвать взгляда от красивого рта… полураскрытого… откуда высунулись длинные клыки.

Я потрогал ноющую шею. Кровь уже не течет, кончики пальцев нащупали ранку, закупоренную сгустком крови.

– Она… что же?

Бернард рыкнул:

– Да, дурак, да!.. Хуже того, она была послана именно за тобой. Я видел ее, прошла мимо меня в трех шагах. Ланзерот тоже видел. И она нас видела… Это он сказал, что проверит, зарядил арбалет серебряной стрелой и помчался по ее следу. Успел, она уже почти прокусила главную жилу! Еще чуть – и тебя б уже ничто не спасло. Ни один лекарь не умеет останавливать кровь из этой жилы…