Ричард Длинные Руки – конунг, Стр. 82

Я отмахнулся.

– Ну, конунг из меня известно какой…

Он хохотнул.

– Как из меня граф. Ничего, я стану настоящим графом, а вы – конунгом, каких мир еще не видел.

Я посмотрел на величественный закат.

– Будем ждать утра?

– Да. Ночь короткая, но, увы, сейчас новолуние. Не хочу в незнакомом месте погубить корабль, напоровшись на подводные камни.

– Тогда бросьте якорь, – посоветовал я значительно.

Он даже бровью не повел, но голос приглушил, чтобы не слышали его ответ своему конунгу:

– Ваша светлость, никакой якорной цепи не хватит! Под кораблем не меньше мили. До дна, если вы еще не поняли. Зато дальше к Зубу Сатаны оно стремительно повышается, что опасно…

– Какой же я дурак, – с досадой сказал я. – Простите, сэр Ордоньес, сглупил.

Он великодушно улыбнулся.

– Добровольно в своих ошибках признаются только святые.

– Да, – поддакнул я, – я такой святой, что сам себе удивляюсь. Ладно, похожу по кораблю.

– Не спится?

– Да. Я всегда, когда не спится, брожу по кабинету.

– Для мужчины, – сказал он очень серьезно, – весь мир кабинет и мастерская.

Наверное, все-таки качка виновата, все время напоминает, что я не во дворце, а вот всеми фибрями в приключении, к чему так рвалась душа поэта и романтика, это моя-то, как это ни кажется смешно.

Сердце стучит часто и мощно, я тихонько спустился с мостика и пошел вдоль борта, стараясь вспомнить, что здесь ахтерштевень, а что ахтеркастль. Хотя нет, это в ахтеркастле находится моя каюта… Еще знаю, что латинские паруса на косых реях грот– и бизань-мачты позволяют «Богине Морей» идти круто к ветру. Только фок-мачта несет четырехугольный прямой парус…

Вахтенный бдит, остальные спят, а я, что бы не привлекать внимание, пошел дальше в личине исчезника. Похоже, моряки Ордоньеса не оснащены нужными амулетами, либо исчезничество на Юге, в частности на Черро, не шибко распространено…

Наконец, обойдя весь корабль, я остановился над местом, где через борт прямо в воду спущена толстая прочная веревка. Я не знаю, зачем, если это не якорная цепь, может быть, ею меряют скорость судна? Вот и узлы навязаны…

Насколько помню, даже в солнечный день в глубинах всегда ночь, так что все равно, когда знакомиться с морем и проверять, в каких я с ним отношениях. Не все знают, что только на небольших глубинах можно любоваться красивыми водорослями, кораллами и разноцветными рыбками, а дальше сперва глаз перестает воспринимать краски, начиная с теплых тонов и заканчивая фиолетовым, а затем и вовсе чернота…

Тихохонько, чтобы никто не услышал плеска, спустился по веревке в воду и, не отпуская, сосредоточился, пытаясь представить себя большой и очень опасной рыбиной… нет, вообще существом, приспособившимся жить в воде, могучим и опасным…

Воздух стал тяжелым и липким, я попытался вздохнуть глубже, но в груди затрещало, кольнуло неприятно с обеих сторон, а ноги свело короткой судорогой.

Пальцы уже не могли удерживать тяжелое тело, я успел увидеть эти крохотные истончившиеся отростки, похожие на щупальца мелкой медузы, вода приняла мое грузное тело без плеска.

Я судорожно задерживал дыхание, чувствуя, что совершил величайшую глупость…

…грудь сама по себе сделала вздох, я ощутил себя легче, это не вздох, похоже, я получаю кислород прямо из воды. Посмотреть свою морду со стороны не могу, но тело у меня в самом деле рыбье… однако такое же у дельфинов, у касаток и даже у ихтиозавров.

Я сделал медленный и осторожный круг, держа корабль в середине, к телу надо еще приноровиться, и хотя я велик и вроде бы свиреп, но…

Мои плечи передернулись сами по себе. На земле и в воздухе немало чудовищ, но в воде их неизмеримо больше. Здесь они крупнее, так как вес не играет роли, можно расти и расти, здесь они намного свирепее и опаснее. К тому же видимость в воде намного хуже, заметишь опасность тогда, когда на тебя уже мчится что-то с пастью размером с ущелье…

Что за дурак, сказал я себе со стыдом. Хищников намного больше, чем на суше, уже потому, что и добычи здесь на квадратный метр в десятки раз…

Но и выбираться на корабль вроде бы не совсем, это же признаться, что струсил, пойду-ка на компромисс: опущусь вертикально, посмотрю, в самом ли деле там десятки затопленных кораблей, а потом свечой вверх…

Глава 6

Я трижды останавливался на пути к далекому и страшному дну, говорил себе, что делаю величайшую глупость, нельзя же так, но неведомый в моем срединном стыд заставлял пересиливать ужас перед бездной и опускаться еще и еще.