Ричард Длинные Руки – конунг, Стр. 67

Они смотрели с упреком, я выставил перед собой ладони.

– Никаких объяснений! Но, уверяю, вернусь очень скоро. Через часик. А то и раньше.

Зайчик фыркнул в спину с явным недоверием, Бобик скульнул, но я чувствовал, что остались там, где я велел, и уже не оглядывался, пока не перескочил через гребень и не забежал в низинку, где сразу же припал к земле и велел себе превратиться в нечто мощное, огнедышащее, способное подняться в воздух…

Беспамятство и головокружение, как мне показалось, длилось чересчур долго, наконец я обнаружил себя на дне еще большей ямы, начал выползать выше, чтобы растопырить крылья, и только тогда обнаружил, что я превратился в дракона еще более безобразного, чем в Гандерсгейме, толстого и сплошь покрытого костяной броней в три пальца толщиной.

Лишь бы подняться в воздух, мелькнула трусливая мысль. Не до пируэтов, только бы взлететь…

Земля задрожала под тяжелой поступью, когда я разогнался и начал бить по воздуху крыльями. Оторваться от земли не удавалось, словно все-таки взял лишнее ведро вишен, лапы уже устали нести тяжелую тушу с такой скоростью, наконец я с силой толкнулся от земли, начал лупить по воздуху еще чаще…

…и земля отпустила с великой неохотой. Черная выжженная стена приближается слишком быстро, я свернул и неуклюже сделал полукруг, стараясь набрать высоту.

Из самых нижних нор начали с шумом выстреливаться быстрые юркие гарпии, похожие на увеличенных кошек с крыльями, только морды вытянутые, и глаза не желтые, а кроваво-красные.

Я дохнул для пробы огнем, толстая струя ударила в стену, две гарпии дико заорали, им подпалило шкуры, пошли нарезать вокруг меня круги, выискивая уязвимые места.

Чувствуя, как трещат от натуги крылья, я поднялся еще выше и уже с силой дунул огнем в стену. Струя огня, быстро расширяясь, ударила сразу в три норы. Оттуда фукнуло горелой шерстью, перьями и жженым мясом.

Гарпии, что в воздухе, дико завизжали и бросились на меня с растопыренными когтями. Отовсюду из нор, словно получили сигнал, начали вылетать на большой скорости новые и новые твари, похожие на чертей из преисподней. Из каждой, как я заметил, появлялись целыми семьями.

– Хорр-рр-рошо, – прорычал я. – Это даже лучше…

Я дунул огнем прицельно, десятка два гарпий мгновенно превратились в горящие комья, их сразу понесло вниз. Медленно и осторожно поворачивая голову, чтобы гарпии не отыскали щели между костяными пластинами, я экономно выбирал самые плотные скопления этих тварей, мощно дул огнем, и новые десятки сожженных устремлялись к земле.

На меня начали бросаться в зверином исступлении, но бронированная шкура даже не чувствует укусов, я пролетел до конца стены, развернулся, чувствуя себя облепленным, как мошкарой, снова пошел жечь еще прицельнее.

После четвертого захода туча гарпий поредела наполовину, но все равно продолжали бросаться, как безумные, ни одна не пыталась спрятаться в норе, что мне вообще-то на руку.

Случайно бросив взгляд на землю, увидел, как скалолазы рассыпались внизу на всем протяжении черной стены и поспешно добивают прыгающих по земле искалеченных тварей.

Хорошо, мелькнула мысль. Вот теперь им никто не помешает добраться до нор и выжечь там все, перебить отложенные яйца и вообще разорить гнезда так, чтобы ни одна тварь, даже если выживет, уже туда не вернулась…

Крылья ноют, я начал задыхаться, однако заставил себя держаться в воздухе и дуть огнем до тех пор, пока последних гарпий не охватило пламенем.

Из последних сил я растопырил крылья и пошел планировать, высматривая моих Зайчика и Бобика.

Они насторожились, когда я перебрался через полосу камней и пошел, шатаясь, к ним по косогору. Зайчик фыркнул недоверчиво, а Бобик подбежал и очень внимательно обнюхал, словно старался отыскать то, что почуял во мне.

Дважды его шерсть поднималась на загривке, а в горле начиналось глубокое рычание, но я обнимал его за шею, чесал за ушами, и Адский Пес наконец успокоился.

Я кое-как взобрался на Зайчика, он все еще косился на меня с подозрением в больших честных глазах.

– В Тараскон, – сказал я. – Не слишком быстро, а то меня сдует.

Сен-Мари населен куда плотнее, чем Армландия, в этом я убедился снова, когда проскакивали, подобно призракам, мимо верениц нагруженных вьюками ослов и верблюдов, наполненных доверху товарами телег. Здесь редко увидишь пустоши, везде следы человека: то земля распахана, то лес недавно вырублен, то роскошные сады тянутся и тянутся по долинам и даже холмам…