Ричард Длинные Руки – конунг, Стр. 33

Он тяжело вздохнул.

– Нет идеальных решений.

Сэр Жерар закрыл за нами двери, подумал и пошел следом, почтительно приотстав на пару шагов.

Придворные торопливо расступались, образовав широкий проход, склоняли головы, мужчины поспешно срывали шляпы с голов и прижимали их к груди. Женщины грациозно приседали. Одни скромно опускали глазки и даже краснели, другие ловили мой взгляд и что-то пытались сообщить в ответ.

Барон скользил по ним заинтересованным взглядом, я смотрел прямо перед собой, слишком раздраженный этими веерами, наконец он спросил легким голосом, чересчур легким и непринужденным:

– Леди Розамунда теряет место рядом с вами? Кого-то присмотрели взамен?

– Пока нет.

Он сказал с укором:

– Всегда нужно предусматривать все заранее…

– Мало ли что нужно, – буркнул я. – А вот удается ли?

Он проговорил медленно:

– А как вам леди Клеансия? Вы ее видели, она часто бывает с леди Розалиндой.

Он смотрел в ожидании похвалы, очень уж заинтересованно, я ответил как можно спокойнее:

– Не думаю, что могла бы мне понравиться. Разве что на плоту в открытом море? Да и то, если есть будет абсолютно нечего.

Он принужденно хохотнул, сказал с некоторой натугой:

– Да она такая аппетитненькая, что… даже и не знаю… окажись на плоту в открытом море, я бы начал есть в первый же день! А то вдруг спасут раньше.

Мы прошли зал, рослые стражи быстро и без лишних движений распахнули перед нами двери. Я коротко взглянул в их молодые и блестящие восторгом, горящие преданностью и верностью лица. Преданность и верность, мелькнула мысль. Без преданности и верности человек превращается в зверя. Даже если он умен, красив и обучен галантным манерам…

Глава 9

Ломал голову день, вечер, затем наступила ночь, а я то погружался в мягкое кресло, словно в теплое болото, то вскакивал и метался по клетке кабинета. И посоветоваться не с кем: каждый уверен, что я должен вот прямо щас жениться и тем самым снять кучу проблем.

Вообще-то правы, но я еще не настоящий правитель, что не может по любви, в этом я еще простолюдин, хоть и стыдливо помалкиваю. Рыцари, вечные романтики, провозглашают дамами сердца прекрасных и недоступных, а женятся на покладистых и с хорошим приданым.

В конце концов усталая мысль забрела, как водится, в дикие дебри, я начал мыслить глобально, это легче всего, бездельники это умеют и любят, даже самые-самые тупые глубокомысленно рассуждают, как нужно поступить правильно в масштабах страны и планеты, и что в правителях одни дураки и мошенники…

Похоже, я погорячился и насчет запретов на турниры. Конечно, гибель сэра Клавдия выглядит нелепой: не должен благородный герой многих сражений, из которых вышел невредимым, погибать в простом турнире, однако жизнь вообще несправедлива. Сколько гибнет под упавшим деревом, сорвавшимся со скалы камнем, перепив на пиру, свалившись в колодец?

Конечно, я не должен умножать эти случайности, однако же не всегда даже церковь делает то, что задумал Господь. Она милосердна, что хорошо и понятно, однако Господь не только милосерден и справедлив, но еще и целесообразен. Правило «выживает сильнейший» все еще действует, а как только прекратит свой благодатный отсев, род человеческий загниет и постепенно выродится, уступив арену другим видам.

Когда в поединке, смертельном или нет – неважно, сходятся два бойца, победить должен сильнейший. Не обязательно по мышцам, победит умом – прекрасно. Для вида главное, чтобы потомство шло от победителя. Потому турниры прекрасно справляются с отсевом. Слабые, робкие, неумелые, больные – либо проигрывают, либо вообще не участвуют в соревнованиях.

Победители же, забирая коней и все вооружение с доспехами противника, становятся и богаче, и вообще значительнее во мнении общества. Их рейтинг повышается, у них больше шансов взять в жены лучшую из женщин, наплодить кучу детей и обеспечить лучший уход и образование.

Потому я, запрещая турниры, иду против эволюции, хотя церковь и обрадовал своим решением. Но, увы, хоть церковь все больше склоняется к милосердию, но я-то знаю, в каком все еще дерьме наш мир! И в каком окажется.

Я подпрыгнул на постели, вот такие зигзаги, или, как говорят интеллектуалы, зигзуги, приводят иногда к решению совсем других задач…

– Какой же я молодец, – пробормотал я ошарашенно. – Знал же, что умница и красавец, но даже не предполагал, насколько!