Ричард Длинные Руки – конунг, Стр. 101

После слабого неслышного дождика воздух стал мягким и нежным, а запахи роз слышнее. Негромко и деликатно верещат неутомимые кузнечики, над садом иногда проносятся тени, то ли совы, то ли мыши, приучившиеся жить на свету.

Я даже слышал, как они хватают на лету толстых, как бочонки, майских жуков. Солнце изредка пробивается сквозь блестящую золотом листву, свет настолько силен, что все листья просвечивает насквозь, в каждом можно пересчитать все прожилки.

Глава 12

Двери распахнулись медленно и торжественно, хотя мы не увидели, кто их там отворяет. Церемониймейстер произнес с любезным поклоном:

– Подождите здесь. Вас пригласят к Его Величеству.

– Спасибо, – ответил я. – Передайте Его Величеству, что мы ценим этот необычный жест.

Он отступил, не поднимая головы. Мы вошли в помещение, молчаливые слуги на той стороне, испуганно косясь на огромного ужасного пса, тут же закрыли двери. Комната огромная, с богатой обстановкой, чувствуется и вкус, и роскошь, и умение потратить деньги не на вычурность, а на оплату работы художников, обладающих вкусом.

Ордоньес сразу же плюхнулся на самый роскошный диван, Бобик прошелся по залу и лег в центре на ковер, а Торкилстон поинтересовался настороженно:

– Сэр Ричард, что вы имели в виду?

– Вы о чем, сэр Торкилстон?

– Вы сказали, – напомнил он, – что цените необычный жест.

Я сел рядом с Ордоньесом, Торкилстон уставился на меня в ожидании объяснений. Двое слуг быстро внесли и поставили перед нами длинный стол, а другие быстро начали наполнять его вкусностями, начиная от холодных закусок, свежеподжаренного мяса и заканчивая сладостями.

– Сэр Торкилстон, – ответил я, – существует дипломатический этикет. К примеру, король должен был выдержать нас в приемной пару недель. Ну даже пусть одну, но не меньше. Иначе у нас появилась бы мысль, что ему делать нечего. А так показывает всем, в том числе и своим придворным, что занят, занят, безумно занят. И что мы для него не слишком уж и что-то такое необычное…

Ордоньес хохотнул.

– Значит, этот король либо дурак, либо сгорает от нетерпения?..

– Как бы ни сгорал, – пояснил я, – но срок бы выдержал. Личные чувства в управлении королевством значат очень мало. Здесь что-то другое.

Ордоньес ухватил жареного гуся, с довольным рычанием выдрал лапу и принялся грызть. Бобик поднялся и подсел к нему ближе. Торкилстон начал было мерить комнату крупными шагами, на середине остановился, махнул рукой и тоже подсел к столу.

– Что? – спросил он.

– Давайте подумаем, – предложил я. – Лучше думать перед тем, как действовать, чем после.

Торкилстон буркнул:

– Сэр Ордоньес, отдыхайте.

Ордоньес глухо поинтересовался с набитым ртом:

– Почему это?

– Вы же только о бабах можете думать.

– Кто мог бы подумать, – отпарировал Ордоньес, – того никто не спрашивает. У меня вообще, сэр Ричард, сложилось впечатление, что эти люди знают, кто мы. В общих чертах.

– И что представляем, – уточнил Торкилстон.

– Смотрят с любопытством, – поддержал Ордоньес, – но нет изумления…

– А чему изумляться? – возразил Торкилстон. – Должны понимать, за Хребтом есть жизнь. Каким-то отважным да безрассудным удавалось же обогнуть Рог Сатаны хоть иногда!..

– Последний раз такие смельчаки сумели проскользнуть чудом больше ста лет тому, – напомнил Ордоньес. – Я слышал эту историю в вашем же порту. И то потому, что их преследовали королевские войска с веревкой наготове. Так что о существовании королевства Сен-Мари здесь знают, но мне показалось, знают даже, кто из нас кто!.. Бобик, а ты меня не съешь? На лучше вот эту косточку… Так быстро? Тогда возьми вот это крылышко…

– И мне такое померещилось, – сказал Торкилстон. – Никто ничего не говорит, но морды, морды… А вы что скажете, сэр Ричард?

Я пробормотал:

– Есть еще возможности. Хоть стена и почти отвесная, но могут отыскаться ловкачи-скалолазы… Есть вариант и похуже. К примеру, за жизнью в Сен-Мари наблюдают через некие магические устройства. Наше появление трудно не заметить.

Торкилстон помрачнел, брови грозно сдвинулись на переносице.

– Чертовы колдуны! Ничего, придет и сюда церковь…

– Тихо-тихо, – сказал я. – Здесь суверенное королевство. Мы не вправе вмешиваться… вот так уж явно. Нужно уважать чужие обычаи.

Ордоньес изумился:

– Уважать?

Торкилстон тоже удивился так, что с Ордоньесом стали как два изумленных на ярмарке брата. Бобик так тихохонько и деликатно вынул из руки Ордоньеса вторую лапку гуся, что Ордоньес даже не заметил.