Песчаный блюз, Стр. 27

Стоявшая на корме цыганка тоже пригнулась и быстренько отбежала за рубку

— Что там впереди, Музыкант? — Она полезла на крышу. — Пустыня окончательно закончилась?

Солнце ползло все выше, жара крепчала, встречный ветер был почти горячим. Мы приближались к широкой границе, где Пустошь из бледно-желтой становилась серой: там песок сменяла каменистая равнина.

Голос Эви донесся сверху:

— Они нас в клещи взять хотят!

Сидя на высоком стуле перед штурвалом, я кинул взгляд через плечо. На одном из сендеров был пулемет, на другом, выкрашенном черной краской, торчала штанга с креслом. Пристегнутый ремнем, там сидел сержант с пышными белыми бакенбардами.

Сендер подпрыгивал на ухабах, вилял между песчаными горбами, кресло раскачивалось вместе с омеговцем, сжимающим длинноствольное ружье.

— До Карьера твоего не успеем? — прокричала сверху Эви. В проеме двери показались ее ноги, и цыганка спрыгнула на палубу.

Я покачал головой.

— Тогда надо что-то делать. Догоняют они ведь нас…

— Ну? То-то я гляжу: они ведь нас догоняют. Что-то надо делать, а?

— Ну и характер у тебя! — Она шагнула на корму — Почему тебя до сих пор никто не убил? Это так странно!

— Ничего, скоро они исправят положение.

— Что это за Карьер вообще такой?

— Поселок брошенный в русле высохшей реки.

Эви вопросительно поглядела на меня, и я стал пояснять, то и дело оглядываясь:

— На самом деле никакого карьера там нет. Один старик мне говорил, что раньше такие штуки, какая там стоит, назывались земснарядами. Такой вроде корабль, на нем машина с ковшом, которым из дна грунт добывали. Корабль этот, или как его назвать, с берегом понтоном соединен. Три сезона назад там скважина, которая воду давала, еще работала, люди жили, но как воды не стало, старатели этот поселок бросили… Берега в этом месте обрывистые, съехать можно только по понтону.

— Да-а, — протянула она. — А ведь у бывших рек, я слышала, дно опасное бывает. Там эти… пещеры под ними образуются какие-то, а?

— Кавернами их называют. Правильно, там под руслом тоже каверны есть, но в месте, где Карьер, никто пока не проваливался.

Она оглянулась.

— Как-то их задержать надо. Что ж придумать… — Эви запустила пятерню в свои густые волосы, хмурясь.

— Не напрягайся, мозг надорвешь, — предостерег я.

Хотя она, конечно, права — надо что-то делать, только неясно что. Черный сендер двигался точно за самоходом, другой с мотоциклетками разъехались в стороны, но тут сержант привстал в своем кресле, проорал что-то, махнув рукой. Со второй машины в ответ закричали. Я прищурился, наблюдая за ними. Сержант подался вперед, один из сидящих перед ним протянул микрофон на длинном шнуре. Сержант заговорил в микрофон, я перевел взгляд на другой сендер — кажется, его водитель тоже воспользовался бортовым передатчиком. Ну да, сержант сейчас отдает команду по радио, причем я догадываюсь, какую именно…

Эви тоже догадалась.

— Сейчас местами поменяются! — крикнула она.

Мы приближались к границе песков. Сендер, ехавший слева, замедлил ход, одновременно черная машина вильнула. Они чуть не столкнулись, но первый водитель вовремя вывернул, и машины поменялись местами.

— Это потому что на той пулемет, — пояснила цыганка то, что я и так понимал. — Сержант этот соображает, а? Решил: чего зря патроны тратить? Лучше поближе подобраться и прямиком в корму…

— Корма вроде как бронированная.

— Ну и че? Что там, три слоя брони?

— Нет, два. И не брони, а жести.

— Ну вот, стало быть, пулемет твою жесть пробьет. А машинный отсек у тебя сзади, сержант это дело скумекал, вот и решил…

Сквозь гудение моторов донесся щелчок выстрела, над черным сендером взвилось облачко дыма, и в раскрытой двери рубки вжикнула пуля. Она впилась в стену, пролетев прямо за моей спиной. Подавшись к штурвалу, я крикнул:

— Дверь закрой!

— Щас, щас… Это сержант по тебе… Метко палит, гад!

Дверь захлопнулась. До границы пустыни осталось всего ничего, но нам от того было не легче. В машинном отсеке под ногами что-то дребезжало и стучало — механики ведь не до конца отремонтировали «Зеб», нельзя его на такой скорости долго гнать, развалится…

Омеговские машины еще приблизились. Те, что ехали по сторонам, находились немного дальше, но черный сендер и самоход разделяло уже всего ничего. Они пока не стреляли, экономили боеприпасы, и правильно. На высокой скорости даже в мой самоход попасть трудно, к тому же мы никуда не денемся. Хотя русло реки недалеко уже. Впереди высились два серых холма — конические горбы из слежавшегося цемента. За ними и находится Карьер. Нам бы только успеть до моста-понтона…