Богиня по ошибке

Тут мое сердце замерло.

Подо мной шевелилось огромное скопление тварей, которые спускались с горы в маленькую долину. Несмотря на то что острые камни не позволяли им пользоваться крыльями в полной мере, они передвигались быстро и бесшумно. В угасающем свете мне показалось, что передо мной море тараканов.

«Отыщи его», — прошептала мне Богиня на ухо.

Мое тело опустилось еще ниже. Я начала летать над головами вожаков, идущих в первых рядах. Сверху невозможно было отличить одну тварь от другой — все выглядели одинаково. Крылья они держали полурасправленными, головы наклонили, как будто смотрели, куда наступать своими когтистыми лапами. Все как один высокие и костлявые.

Я никак не могла отыскать Нуаду, будь он проклят, расстроилась, не зная, как поступить, потом набрала в легкие побольше воздуха и загорланила:

— Эй, Нуада! Где ты, мой милый скалолаз? Один из вожаков фоморианцев взорвался знакомым шипением. Он резко остановился, тормознув тем самым весь ряд за собой. Демоны в полном недоумении сгрудились вокруг Нуады. Тот закрутил башкой, пытаясь разглядеть меня в воздухе. Я опустилась ниже, дрейфуя чуть ли не за его спиной, и молча попросила Эпону поднять меня к небу, когда он обернется. «Не бойся, Возлюбленная».

Стараясь не дышать, я наклонилась и прошептала прямо ему в ухо:

— Не меня ли ищешь?

Едва я начала говорить, как мое тело тут же переместилось вверх — и как раз вовремя, потому что Нуада резко обернулся и хватанул пустой воздух когтями.

— Сюда, наверх, парнишка!

По телу пробежала дрожь, и я поняла, что стала видимой. Глаза Нуады превратились в щелки, когда он увидел меня. Его соплеменники, судя по их реакции, тоже кое-что разглядели. Я посмотрела на себя, убедилась, что опять раздета, и даже заскрежетала зубами. Мое тело стало полупрозрачным, что, по-моему, немного компенсировало наготу. По крайней мере, я себя в этом уверяла.

— Мы идем, женщина, — рявкнул он.

— Хорошо. — Я посылала воздушные поцелуи его приятелям, а он лишь рычал. — Кентавры не меньше меня ждут не дождутся своего шанса вас разгромить.

Мой издевательский смех прозвучал эхом в горах, когда Эпона вновь сделала меня прозрачной, подняла и перенесла.

— Ух! — Я вздрогнула, проснулась и заморгала от золотистого света сумерек.

— Риа!

Я прокашлялась и сказала:

— Они в пути.

10

Лагерь мы разбили, когда стало совершенно темно. Клан-Финтан сказал, что свет появится, как только взойдет луна, но все равно его будет недостаточно, чтобы продолжать путь без риска переломать ноги. Кроме того, до храма Муз оставался всего день пути. Вполне возможно, кентаврам придется вступить в бой через двое суток, так что эта ночь, вероятно, была последней возможностью отдохнуть перед встречей с фоморианцами.

От мысли о предстоящей битве у меня заныло внутри, но в окружении тысячи сильных, хорошо вооруженных кентавров трудно было представить, что у кого-то есть шанс победить нас. Даже у дьявольских кровососущих тварей.

Вскоре после остановки на ночлег загорелись костры, вернулись охотницы и принесли свежее мясо, которое тут же нанизали на шампуры и приладили над открытым огнем. Я, извинившись, удалилась в направлении реки, чтобы отыскать подходящий кустик и тропинку к воде, где можно было бы смыть дорожную грязь. Клан-Финтан, Дугал и еще много других умников кентавров наперебой предлагали свою компанию, но я изящно отклонила все наезды и велела им заниматься своим делом, блин!

Берег оказался гораздо круче, чем я предполагала, зато вдоль него росли чудесные низкие кусты с подходящими листьями. Я улыбнулась, выбрав себе «удобства», затем с трудом спустилась по тропе, которая с виду напоминала оленью.

Река Джиал блестела в лунном свете так, словно кто-то разбил над ней гигантский термометр и разлил ртуть по поверхности. Здесь, в верховье, она текла более бурно, чем внизу, и с рычанием перекатывалась через камни и расщелины, великолепная в своей дикой неукротимости. Такой я никогда не встречала в своем прежнем мире, а ведь бывала на многих красивых реках — Колорадо, Ред-Ривер, Рио-Гранде, Миссисипи. Тогда они мне казались очень живописными, но эта река была какая-то особенная. Она оставалась неукрощенной, необузданной, не освоенной туристами, по-прежнему служила пульсом своей страны. Я погрузила ладони в ледяную воду, умылась, сделала несколько глотков и буквально ощутила ее примитивную силу, которая меня не подавила, а, наоборот, вселила энергию.