Богиня по ошибке

Мое тело унеслось сквозь потолок. Через мгновение я уже разглядывала с высоты птичьего полета знакомую территорию храма Эпоны. Ночь была ясная, но луна еще не взошла, поэтому звезды рисовались ярко, освещая небо своей бриллиантовой россыпью. Сверху я сразу увидела, насколько переполненным стал храм и территории, прилегающие к нему. Всю землю испещряли палатки и костры. Было поздно, но я разглядела силуэты людей и кентавров, которые завершали дневную работу.

Мое тело дрейфовало к реке вместе с тихим ветром. Здесь тоже было очень оживленно. Маневрировали баржи, становясь на прикол, повсюду горели фонари, над водой разносились голоса. Я понаблюдала за тем, что творилось внизу, а мое тело тем временем медленно развернулось на север и начало набирать скорость. Ощущение быстрого полета было мне знакомо по предыдущим двум ночам, когда мою душу вырвали из покоя страны грез. Я словно превратилась в порыв ветра, который выдувал изо рта раздраженный великан. Ощущение было таким же неприятным, как аналогия, которую я привела. Особенно теперь, когда я прекрасно знала, куда направляюсь.

От реки я свернула на запад, глянула вниз и увидела, как подо мной быстро пронеслась огромная и темная водная гладь — видимо, Селки. Гораздо быстрее, чем можно было себе представить, я оказалась на северном берегу озера. Чуть поодаль от края воды возвышалось огромное каменное строение, поражавшее своим безмолвным темным величием. Я отвела взгляд и мысленно попросила Эпону не направлять меня туда. Я не хотела видеть то, что натворили крылатые твари в замке Ларагон. Пусть это было трусостью, но я облегченно вздохнула, когда мое тело не замедлило хода, не полетело к мертвому замку. Очень скоро я увидела впереди огоньки, но узнала темные каменные стены замка Стражи лишь тогда, когда подошла к ним и начала медленно опускаться.

— Умоляю, не заставляй меня задерживаться здесь слишком долго, — прошептала я пустоте вокруг себя.

«Будь храброй, Возлюбленная», — пронеслось в моей голове настолько молниеносно, что мне не удалось догадаться, кто произнес эти слова — я или Эпона. Я сделала глубокий вдох и попыталась подготовиться к чему-то ужасному.

Я опустилась над центром того самого двора, который уже посещала во время предыдущего полета во сне. Видимо, он по-прежнему использовался как лагерь для женщин. Я разглядела убогие палатки, мрачные отблески догорающих костров, вокруг которых сидели тесным кружком люди, завернутые в одеяла. Я подлетела поближе и только тогда увидела, что количество женщин значительно увеличилось. Над двором висела необычная тишина.

При других обстоятельствах столько женщин, пусть даже поздно ночью, болтали бы и сплетничали, разбившись на группы. Но здесь царило такое глубокое молчание, что я слышала, как трещит хворост в кострах. На этот раз никто не почувствовал моего присутствия. Я не стала задерживаться и перенеслась к западному крылу замка. Мое тело остановилось над плоской крышей, окруженной балюстрадой. Эта часть замка была ярко освещена многочисленными факелами.

В голове у меня прозвучал шепот: «Приготовься, Возлюбленная», после чего я внезапно пролетела вниз, прямо сквозь крышу.

Просочившись через потолок, я попала в просторную спальню, освещенную свечами и факелами. Ярко горели два очага, где могли бы свободно разместиться в полный рост несколько человек. Прямо подо мной стояла хорошо освещенная огромная кровать, главный предмет обстановки.

Сначала я подумала, что в комнате никого нет. Затем тихий шелест привлек мое внимание к центру кровати. Тварь, лежащая там, зашевелилась, сложила крылья. Только тогда я вздрогнула от отвращения и поняла, что смотрела не на пустую кровать с ворохом одеял, а на мерзкую тварь с расправленными крыльями, сверху напоминавшую покрывало в виде летучей мыши. Тьфу. Мое тело по собственной воле опустилось ниже.

Тварь вновь зашевелила крыльями, и я увидела, что они закрывали не только самого фоморианца, но и обнаженное тело человеческой девушки. Она была такая бледная и лежала так неподвижно, что в первую секунду я приняла ее за мертвую. Потом тварь протянула руку, опустила на ее обнаженное лоно, и бедняжка конвульсивно дернулась.

— Какая сладенькая, — прошипел фоморианец.

Его рука продолжала опускаться ниже, пальцы совершали круговое движение. Девушка дернула ногами. При мигающем свете свечей я разглядела, что внутренняя сторона ее бедер была мокрой от густой и красной крови.