Агентурная сеть, Стр. 129

Змейка, видимо, тоже ужасно испугалась грохота фишек, потому что моментально прыгнула на пальму и с невероятной скоростью снова взобралась на ее вершину.

Этот инцидент долго потом обсуждался в посольстве. Причем одни подтрунивали над очевидцами, проявившими такую необыкновенную прыть, а те в свою очередь резонно замечали, что с удовольствием посмотрели бы, как в этой ситуации повели себя те, кто занимался их осмеянием.

Вспомнив сейчас об этом забавном случае, который, упади «пятиминутка» кому-нибудь на голову, вполне мог закончиться трагически, я не стал искушать судьбу и сказал:

— Переместись-ка лучше под зонтик. А то опять какая-нибудь тварь свалится.

Пока Татьяна переносила циновку, я покопался в ее сумке и привел в рабочее состояние сигнализатор, с помощью которого она должна была предупредить меня об опасности. В этом и состояла ее роль в системе безопасности внеочередной встречи с «Атосом»…

Я не знаю, когда и каким образом «Атос» проник в хижину. Но когда в обусловленное время я постучал в дверь, она тотчас открылась, и я шагнул в прохладный полумрак.

— Что случилось, Мишель? Почему такая срочность? — с тревожными нотками в голосе спросил «Атос», едва глаза мои освоились с полумраком хижины. Давно подмечено, что агент невольно приходит в состояние беспокойства, когда его внезапно вызывают на внеочередную встречу. Срабатывает инстинкт самосохранения: кто его знает, а вдруг случилось нечто, ставящее под угрозу его личную безопасность?

Я полной грудью вдохнул кондиционированный воздух, сел в плетеное кресло и сказал:

— Ничего особенного, Франсуа. Просто мне захотелось, не теряя времени, обсудить с вами одну проблему.

«Атос» достал из холодильника две бутылочки апельсинового сока, поставил одну передо мной на столик, уселся напротив меня в такое же плетеное кресло и спросил:

— Что вы имеете в виду?

Я открыл бутылочку, вылил сок в стакан и с удовольствием сделал большой глоток.

— Как вы отнесетесь к предложению завербовать корреспондента Синьхуа?

«Атос» поставил стакан с соком на столик и удивленно посмотрел на меня.

— Вы хотите, чтобы он поработал на нас?

— Я хочу, чтобы он поработал на нас, — сделал я ударение на последнем слове, чтобы у «Атоса» не было сомнений, на кого должен работать «Бао». — Но при вашем содействии.

— И как вы себе это представляете? — с улыбкой глянул на меня «Атос».

Я отметил про себя, что он не отказался от предложения завербовать «Бао», и потому счел возможным посвятить его в некоторые детали нашего плана.

— Внешне все должно выглядеть так, словно китаец сотрудничает с французскими спецслужбами. И только мы с вами будем знать, как все обстоит на самом деле.

— Но я контрразведчик, — напомнил «Атос». — И будет довольно странно, если я начну использовать его для решения разведывательных задач.

— А вам и не придется изображать из себя сотрудника разведки, — пояснил я. — Ваши интересы в работе с китайцем будут ограничиваться сугубо контрразведывательной тематикой.

«Атос» отхлебнул сок из стакана и задумался. По его лицу я понял, что задумчивость вызвана не столько сомнениями в возможности завербовать «Бао», сколько тем, как это лучше сделать.

— На чем же я его возьму? — наконец, спросил он.

На языке профессионалов этот вопрос можно было однозначно расценивать как принципиальное согласие. Теперь я мог перейти к подробному изложению нашего плана.

А он заключался в том, чтобы встретиться с «Бао» в интимной обстановке, располагающей к задушевной беседе, заявить ему, что французским спецслужбам, полномочным представителем которых и является «Атос», давно известно о его принадлежности к китайской внешнеполитической разведке, и они имеют все основания применить против него превентивные меры, однако не будут этого делать, если «Бао» примет одно деловое предложение, связанное с их борьбой против «общего врага».

«Атос» с интересом слушал мои пояснения. Когда я произнес последнюю фразу, он с удивлением поднял брови и спросил:

— И кто же это наш общий враг?

— Как это кто? — улыбнулся я. — Конечно, советская разведка!

— Так-так, — от неожиданности «Атос» даже привстал с кресла. — С каждой минутой становится все горячее!

— Скажите откровенно, Франсуа, — еще больше повысил я температуру нашего разговора, — что вы думаете о Лавренове?

Этот вопрос явно озадачил «Атоса»: раньше я никогда не интересовался его мнением относительно того или иного сотрудника советского учреждения, тем более разведчика. Он помолчал какое-то время, видимо, подбирая в уме слова, чтобы как можно четче сформулировать свое отношение к корреспонденту АПН, а потом ответил:

— Я давно хотел сказать вам, что мы подозреваем Лавренова в том, что он является сотрудником советской разведки. Мы не можем только определить, кого он представляет — КГБ или ГРУ. Может, вы ответите откровенностью на откровенность и поможете нам в этом разобраться? — с иронической улыбкой закончил «Атос».

У меня были полномочия, чтобы удовлетворить его любопытство и внести ясность в ведомственную принадлежность Лавренова. Эти полномочия заключались в согласии самого Лавренова, полученном при обсуждении его участия в этом мероприятии, и соответствующей санкции Центра, поскольку план вербовки «Бао» был утвержден начальником разведки. И план этот, разумеется, в интересах дела предусматривал возможность полной расшифровки Лавренева перед «Атосом».

Но санкция санкцией, план планом, а я пока не видел необходимости подтверждать принадлежность Лавренова к разведке и тем более углубляться в такие детали, как принадлежность к конкретной разведывательной организации. Потому я проигнорировал последний вопрос, хорошо понимая, что «Атос» пошутил и не рассчитывает на положительный ответ.

— Вот и будем исходить из того, что французская контрразведка считает Лавренова разведчиком, — в тон ему ответил я. — Вам следует заявить китайцу, что ДСТ известно о его знакомстве с корреспондентом АПН, о том, что он бывал у него в гостях и имеет возможность и впредь с ним общаться. В подтверждение ваших слов дайте китайцу прослушать вот эту кассету…

С этими словами я достал из висевшей у меня на поясе сумочки кассету, на которой был записан разговор, имевший место во время единственного визита «Бао» к Лавренову в компании с корреспондентом Аджерпресс.

— Естественно, вы должны сказать, что эта запись сделана вашими специалистами с помощью микрофонов, установленных ими на квартире Лавренова.

— Значит, если я правильно понял, суть вашего, то есть моего предложения сводится к тому, чтобы использовать китайца в разработке Лавренова? — уточнил «Атос».

— Вот именно, — согласился я. — Поэтому вы должны договориться с ним, чтобы он почаще встречался с Лавреновым и все свои дальнейшие контакты согласовывал с вами. В обмен на помощь в разработке Лавренова гарантируйте китайцу свое покровительство, а заодно обещайте ему материальное вознаграждение и компенсацию всех его затрат, связанных с этим делом.

«Атос» встал и достал из холодильника еще две бутылочки с апельсиновым соком.

— Ну хорошо, — сказал он, наливая сок в стакан, — допустим, мне удастся уговорить китайца и он согласится работать на французскую контрразведку. Только мне не совсем ясно, какая вам от этого выгода?

Несмотря на довольно прочные отношения, установившиеся с «Атосом» к моменту этой беседы, и полное к нему доверие с моей стороны, я не собирался на все сто процентов посвящать его в наш замысел: агент должен знать только то, что необходимо для его осознанного участия в оперативном мероприятии, но не больше! И потому я ограничился короткой репликой.

— Нам нужно, чтобы китаец регулярно встречался с Лавреновым. А остальное — наше дело.

Не знаю, что подумал «Атос», услышав такой ответ. Возможно, он вообразил, что мы сами разрабатываем Лавренова по каким-то только нам известным мотивам. Возможно, предположил, что мы затеяли оперативную игру с китайской разведкой и хотим через Лавренова продвинуть какую-то дезинформацию. Вариантов могло быть много, и чем больше «Атосу» могло их подсказать его профессиональное воображение, тем надежнее мы могли зашифровать наши истинные намерения в отношении «Бао».