Осень на краю

– Видишь ли, среди нас, пленных, разное отношение к побегам, – говорил между тем Андреас, мешая русские и немецкие слова. – Только один человек из сотни бежавших добирается до Германии или Австрии, а остальные или гибнут в пути, или их возвращают обратно в лагерь, только на более жестких условиях. Да и для всех остальных после этого режим ужесточается. Раньше, когда нас только привезли сюда, мы чувствовали себя гораздо свободнее. Могли ходить, где хотели, проверки проводили очень небрежно. Русские встречали нас доброжелательно, мы бывали даже в ресторанах. Но после нескольких побегов все поблажки кончились. Мы почти всегда под конвоем и должны носить форму со всеми знаками отличия, чтобы сразу было видно, что мы – солдаты и офицеры враждебной армии. За нарушения нас наказывают. Те случаи, когда нам позволяют посещать врачей в городе или работать по специальности, – совсем редкие случаи. И в нашей стране не одобряются побеги. Наше военное министерство даже уполномочило сестер Красного Креста передать военнопленным, чтобы они перестали делать попытки к побегам, ведь это влечет за собой ухудшение положения остальных военнопленных. Военное министерство даже рекомендует нам во время прогулок давать честное слово начальству лагеря, что мы не будем предпринимать попыток к бегству, – и ни в коем случае не нарушать этого слова.

– Ничего себе! – презрительно фыркнула Марина. – Но ведь ты не делаешь такой глупости, верно?

– На самом деле побег – не простая штука, – проговорил Андреас. – Нужна штатская одежда для нескольких человек, деньги, провизия, желательно лошади, ведь пешком далеко не уйдешь…

Одежду и впрямь добыть нелегко, подумала Марина. Ей самой дать ему нечего. Можно было бы раздобыть у Васильева, но это покажется подозрительным. Зачем одинокой женщине мужская одежда? Эх, Елизаветы Ковалевской, жаль, нет: в госпитале можно было бы раздобыть обмундирование умерших солдат. Такая маскировка – в солдатской форме – стала бы для беглецов самой лучшей. А впрочем, Елизавета Васильевна не стала бы помогать. Она к пленным относилась без особого милосердия, как к врагам. Какая-то знакомая сестра милосердия Красного Креста, побывавшая в немецком лагере для военнопленных русских, написала ей, что наши солдаты содержатся там в поистине нечеловеческих условиях: «Розги, кандалы, травля собаками, подвешивание, распятие, погружение в холодную воду, сокращение и без того незначительного пайка, приклады, штыки и до расстрела включительно – вот применяемые немцами меры для принуждения пленных к работе». Получив ее письмо, Елизавета Васильевна и сорвалась в действующую армию, хотя у нее было море работы в военном госпитале Х.

Нет, Ковалевская, только заподозрив, что Марина связана с немецкими пленными, без колебаний донесла бы на нее. Так что хорошо, что ее сейчас нет!

А все-таки… Марина улыбнулась, глядя в темноту… А все-таки Ковалевская, она хочет или не хочет, поможет!

– Ты говоришь, нужны лошади?

– Нам нужно добраться до станции Маньчжурия. Оттуда переберемся в Китай. Там есть люди, они помогут. Они занимаются тем, что переводят пленных через границу. Такие же группы есть в Раздольном и Казакевичах. Еще я знаю, что из Китая приходят особые шайки хунхузов, которые имеют задание помогать освобождению германских и австрийских пленных. В шайках имеются и женщины, а состоят шайки, как ни странно, не столько из китайцев, сколько из евреев, – быстро говорил Андреас. – На китайской территории, совсем близко от границы, строятся особые склады с одеждой, в которую могут переодеться беглые пленные. Так что в пути мы не пропадем, главное – незаметно уехать из Х.

– Уехать можно не только верхом, – сказала Марина, поднимаясь и одергивая смятое платье. – Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Держась за руки, словно заблудившиеся дети, они осторожно прошли краем кладбища, миновали сторожку и приблизились к какому-то холму.

– Знаешь, что это? – спросила Марина.

– Ein Berg, – пожав плечами, проговорил Андреас. – Маленькая гора, что же еще?

– Это гараж! – с торжеством воскликнула Марина. – Да-да! Если зайти с улицы, увидишь большой сарай с железными воротами. На крыше насыпана земля, уложен дерн. Он уже давно пророс, крепко держит землю, надежно защищает гараж. В него можно попасть только через ворота, а там стоит часовой. В гараже держат машины военного госпиталя – запасные машины Красного Креста. Их там две – грузовик «студебеккер» и легковой «бенц», только он неисправен. А грузовик на ходу.