— Смотри, я буду считать. Если будет меньше, запру тебя в нашем винном погребе и не выпущу, пока не напишешь недостающие.
Рита почти не сомневалась, что он, в случае чего, приведет угрозу в исполнение. И заранее предвкушала грядущее заточение.
— Давай все-таки прощаться, — сказала она. И быстренько прикусила язык, чтобы не ляпнуть: «Пока я не умерла от счастья». Но все-таки ляпнула. И ни секунды об этом не жалела.
Уснуть она, конечно, не смогла. Не помогла даже добрая половина бутылки белого вина, выпитая за ужином. И первый из Сашкиных романов оказался слишком увлекательным, чтобы ее усыпить.
В час ночи Рита, чертыхаясь, вылезла из-под одеяла. Открыла окно. Закурила. Подумала. Достала из сумки фотоаппарат, вынула карту, вставила в компьютер. Разберу картинки, если уж не сплю, решила она. Все-таки занятие.
Вот ты какой, гражданин бармен из «Красного слона», с удовольствием подумала Рита, когда добралась до серии карандашных портретов. Хотя… Да нет же, на самом деле совсем не похож. Не на него. И вообще ни на кого, кроме…
Сейчас, когда картинки были выведены на большой экран, Рита наконец поняла, чье это лицо. На всякий случай сверилась с зеркалом и расхохоталась, уткнувшись в подушку, чтобы не перебудить соседей.
— Ну уж нет, — сквозь смех повторяла она. — Ну уж нет!
?. Alula Australis. Отранто
Я давным-давно утонул в горячей траве, а глаза мои заблудились в небе, запутались в облаках, вернутся ли оттуда — еще вопрос; с другой стороны, зачем утопленнику глаза? Ушей вполне достаточно, чтобы слышать, как шелестит на ветру не то трава, не то и правда вода, и звучит голос.
— Приятно видеть путника, который ведет себя, как положено путнику.
И рад бы я был поверить, что это местные духи-хранители внезапно со мной заговорили, но с чего бы это итальянским духам говорить по-английски.
Поэтому я волевым усилием восстановил контроль над правым глазом и принялся им вращать — кто это тут?
Он, оказывается, уже успел усесться рядом. Приветливый гладко выбритый господин средних лет, как теперь принято говорить о тех, кому немного за пятьдесят. В светло-сером, слегка помятом, зато экологически чистом костюме из конопляного волокна. Темные волосы, которые, по правде, не мешало бы подстричь, чтобы не закрывали уши, или уж отрастить подлиннее, а так — ни то, ни се. Лицо красное от загара, как это обычно случается с пересидевшими на солнце северянами. Небольшие, но яркие зеленоватые глаза. В целом, похоже, отличный дядька. Хоть и заставил меня вернуться с небес на землю несколько раньше намеченного срока. С другой стороны, куда они от меня денутся, небеса.
— Какой у вас хороший английский, — сказал я, лишь бы что-то сказать. Дать знак, что я его понял и готов поддержать беседу.
— Ничего удивительного, — пожал плечами обладатель конопляного костюма. — Я и есть англичанин.
— Думал, я единственный иностранец в Отранто, — улыбнулся я. — А нас, получается, двое.
— Я не в счет, я здесь уже очень давно живу. А вы — да, похоже, на сегодня единственный иностранец. Они к нам редко приезжают. Разве только летом, в купальный сезон.
— К вам поди еще доберись. Не знаю, как из других городов, а из Лечче ни электричек, ни автобусов. Хотя, по идее, надо бы, все-таки Лечче — административный центр, а Отранто, прямо скажем, не самая глухая деревня. Но — нет. Совершенно непонятно, как доехать. Все-таки целых сорок два километра, для велосипеда многовато, на такси зверски дорого…
— Ну вы же как-то приехали, — резонно заметил он.
— Взял такси. Поэтому и знаю, что дорого. Но мне вожжа под хвост попала — хочу в Отранто, и все тут. А завтра у меня дела. А послезавтра утром — поезд в Рим. А тут, понимаете ли, замок, Castello di Otranto. Невиданной красоты. С башнями по имени Альфонсина, Ипполита и Дукеска. И так мне захотелось с этими барышнями познакомиться… Хотя вообще-то замки меня интересовали лет до пятнадцати, потом как-то не до них стало. И вот нате, рецидив!
— О, я вас понимаю как никто, — согласился он. — Сам когда-то был настолько очарован этим замком, что даже написал о нем роман. Сейчас, по прошествии долгого времени, мне ясно, что это была не больше чем милая безделица, однако я все еще дорожу этой своей работой…
— И как же называется ваш роман? — спросил я. — Возможно, я ваш благодарный читатель.
Не то чтобы я действительно надеялся вот так случайно встретить одного из любимых авторов, но было бы невежливо отвечать на подобное признание равнодушным молчанием.