Горе господина Гро

Я не сомневался, что он быстро приведет Габув порядок. Джуффин Халли отличный знахарь, вернее, был бы таковым, если бы имел Призвание. А так – просто умеет лечить, в придачу к прочим своим достоинствам. И когда применяет свои знания на практике, профессиональные знахари нередко чувствуют себя никчемными неудачниками. А толку-то.

– Ну что, теперь получше? – ласково осведомился Джуффин несколько минут спустя.

Габа, явно посвежевший и даже словно бы помолодевший на пару дюжин лет, как-то виновато покивал. Дескать, я понимаю, что чувствовать себя хорошо – большая дерзость с моей стороны, но ничего не могу с этим поделать.

– Очень рад. Тогда скажите, вы знаете, чем они тут занимаются? Или только догадываетесь?

– Чем-то очень скверным, это я чувствую. Но чем именно? Нет, не знаю.

– Ну как же. Пытаются убить человека, который живет в доме напротив, – охотно объяснил Джуффин. – Вряд ли сейчас из этого что-то выйдет, но как минимум двадцать три раза у них уже получилось.

– Двадцать три раза? Получилось? Убить?!

Сказать, что Габа Гро был раздавлен и уничтожен этой информацией, было бы некоторым преуменьшением. Но других слов я сейчас подобрать не могу.

– Как минимум, – подтвердил Джуффин. – Двадцать три человека, вы еще потом приходили утешать их близких, очень мило с вашей стороны. Да, да, я уже понял, что для вас это неприятный сюрприз, вы не знали, что имеете дело с убийцами, в противном случае я, пожалуй, не стал бы тратить время на разговоры. И чем же, по-вашему, они все это время занимались?

– Они… Я думал… Я думал, они играют. Все-таки дети.

– Эти твари только выглядят как дети, – резко сказал Джуффин. – Когда люди пытаются обмануть меня, я отношусь к этому с пониманием. Но зачем лгать самому себе?

Габа, бедняга, совсем стушевался.

– Пппро… – он снова начал запинаться. – Просто они похожи ннна… на детей. В каком-то смысле, они и есть дети. Ну, то есть я действительно так думал.

– Ну-ну, – вздохнул Джуффин. – Ладно, предположим. Рассказывайте с самого начала.

После этого в комнате надолго воцарилось молчание. Как я понимаю, знахарь пытался решить, что следует считать “самым началом”, а это, прямо скажем, всегда непросто. Я зевнул и принялся набивать трубку – все-таки занятие.

– История очень длинная, – наконец сказал Габа. – А вы сказали, что они прямо сейчас пытаются убить жильцов дома напротив…

– Не “жильцов” – жильца. Одного из двоих. И пусть себе пытаются. На этот раз у них ничего не получится. Так что рассказывайте, откуда взялись эти ваши милые малыши.

Габа беспомощно оглянулся на меня, явно в поисках моральной поддержки. В этом смысле мне пока было нечего ему предложить, поэтому я протянул трубку, которую только что набил. Он растерянно помотал головой.

– Спасибо, Кофа, ты же знаешь, я не курю.

– Подумал, может, пришло время начать, – вздохнул я. – Ладно, дело хозяйское. И учти, что бы ты ни натворил, единственный способ помочь это исправить – рассказать все как есть. Если я правильно понимаю, все началось с приезда твоей внучки?

– Можно сказать и так. Но… Нет, не с приезда. Она, конечно же, никогда ниоткуда не приезжала. Я… Как бы вам объяснить? Я ее из себя выпустил.

– Выпустил? Из себя?!

Я почти рассердился. Не люблю, когда люди начинают молоть чушь. Особенно если при этом от них не пахнет безумием. Джуффин, однако, оживился.

– Слушайте, – сказал он. – Ну вы даете! Была у меня такая идея, и ведь все сходилось, один к одному, а я, дурень, отмел ее как невозможную. Погорячился. Выходит, девочка, которую все считали вашей внучкой, – это ваша боль?

– Это мое горе, – кивнул Габа Гро.

Я почувствовал, что еще немного, и безумием запахнет от меня. Прекрасная перспектива. Джуффин, напротив, пришел в восхищение.

– Гениально! – выдохнул он. – Впервые слышу, что такое возможно. Человек отдельно, а его горе – отдельно, материальное, очеловеченное, очаровательно телесное. При этом, как я понимаю, вы пользовались только низшими ступенями Очевидной магии, в противном случае мы с вами встретились бы гораздо раньше. Немыслимо!

– Очевидная магия тут вообще почти не нужна. Вторая ступень Черной, в самом конце, для закрепления, так сказать, успеха.

Впервые за все время Габа заметно оживился. В его тоне вдруг появились самодовольные нотки. Ничего удивительного, в лице Джуффина он неожиданно обрел собеседника, достаточно компетентного, чтобы воздать ему по заслугам. Обстоятельства их встречи, конечно, были самые что ни на есть прискорбные, но когда еще и похвалиться своими успехами, если не сейчас.