Механический ангел

– Уилл, – начала она, и ее хриплый голос звучал как-то слишком тихо. – Уилл, я хотела тебя спросить…

Он посмотрел на нее. Мокрые волосы торчали в разные стороны.

– О чем?

– Ты ведешь себя так, словно тебя ничего не волнует, – выпалила она на одном дыхании. У нее было чувство, будто она пробежала несколько миль в гору, и теперь, перевалив вершину, понеслась вниз на головокружительной скорости. Все, ей было не остановиться. Какая-то неведомая сила подхватила ее и понесла вперед. – Но… Каждого из нас что-то заботит. Разве нет?

– Разве нет? – мягко переспросил Уилл.

Когда же она не ответила, он подался вперед, опираясь рукой о пол.

– Тесс, – позвал он. – Иди сюда, сядь рядом со мной.

Она поступила так, как он просил. Было холодно и мокро, но она села, подобрав юбки так, что из под них торчали только носки ее туфелек. Как-то вдруг оказалось, что они сидят слишком уж близко друг к другу. Его мужественный профиль четко выделялся на фоне серого окна, и только плавная линия рта чуть смягчала общее впечатление.

– Ты никогда не смеешься, – заметила Тесс. – Ведешь себя так, словно постоянно забавляешься, только никогда не смеешься. Но иногда ты улыбаешься, когда думаешь, что никто не видит.

Мгновение он молчал, а потом, всем своим видом показывая, насколько ему данная тема неприятна, заговорил:

– Ты… Ты то и дело заставляешь меня смеяться. С того самого момента, как врезала мне той бутылкой.

– Это был кувшин, – автоматически поправила девушка.

Кончики его губ искривились.

– Не говоря уже о том, что ты все время поправляешь меня. Забавно при этом выглядишь, знаешь ли. И то, как ты дала отпор Габриэлю Лайтвуду… А потом и с де Куинси не стала церемониться. Ты делаешь меня… – Он замолчал, посмотрел на девушку, и ей вдруг стало очень неловко. Тесс показалось, будто так по-дурацки она еще никогда не выглядела: красная, растрепанная, взволнованная, в мокром платье с чужого плеча… – Позволь посмотреть на твои руки… Тесс, – неожиданно попросил он.

Она молча выполнила его просьбу и протянула ему руки ладонями вверх. Все это время она не могла отвести взгляда от его лица.

– Тут кровь, – сказал он. – На твоих перчатках. Тесс проследила за его взглядом – да, он был прав, ее… вернее, белые шелковые перчатки Камиллы были перепачканы в крови. Она их медленно сняла. Оказалось, что они еще и порвались на кончиках пальцев, должно быть, когда она пыталась освободить Ната.

– Ого… – протянула она и попыталась убрать руки, чтобы снять перчатки, но Уилл отпустил только ее левую руку, а правую продолжил держать за запястье. На его правом указательном пальце она заметила тяжелое серебряное кольцо, украшенное искусно выполненным рисунком – две летящие рядом друг с другом птицы… Уилл чуть нагнул голову, и его влажные черные волосы соскользнули на лоб, так что теперь она не могла видеть его глаз. Он, едва касаясь, провел пальцами по перчатке. Та застегивалась на запястье на четыре пуговички-жемчужинки, и Уилл нежно их погладил, а потом стал медленно расстегивать. И вот наконец подушечка его большого пальца коснулась обнаженной кожи Тесс в том месте, где отчаянно, словно пойманная птица, бился пульс.

Ее сердце едва не выпрыгнуло из груди.

– Уилл…

– Тесс, – ответил он. – Что ты хочешь от меня?

Он все еще поглаживал ее запястье, и от этого по ее телу растекались волны удовольствия. Когда она заговорила, ее голос дрожал:

– Я… Я хочу тебя понять.

Он посмотрел на нее через спутанные пряди волос:

– Это действительно так необходимо?

– Не знаю, – пожала плечами Тесс. – Не уверена, что кто-то здесь понимает тебя, кроме, возможно, Джема.

– Джем не понимает меня, – вздохнул Уилл. – Он беспокоится обо мне, словно брат. Но это совсем другое.

– Разве ты не хочешь, чтобы он понял тебя?

– Мой бог, нет, конечно! – воскликнул юноша. – Почему он должен знать, зачем я живу или что-то делаю?

– Возможно, ты просто ему интересен, – ответила Тесс.

– А для него это имеет значение? – мягко спросил Уилл и быстрым движением сдернул перчатку с ее руки. Холодный воздух комнаты обжег пальцы девушки, и волна дрожи прокатилась по телу, словно ей на голову вылили ушат ледяной воды. – Разве хоть что-то имеет значение, когда ты все равно ничего не можешь сделать, чтобы изменить положение вещей?

Тесс искала ответ и не находила. К тому же она дрожала и говорить ей было нелегко.