Глава 20
К концу рабочего дня Славе позвонил дежурный, и Земцов сказал:
– Да, конечно. Пропустите.
Елену Васильевну Панову он встретил у своего кабинета, провел, предложил сесть в единственное кресло у стены.
– Ради бога, простите, что я так, без предупреждения, – извинилась она. – Мне Сергей дал ваш телефон, сказал, что я могу попросить свидание с Аней. Но знаете, от нас не очень удобно добираться. Я подумала: застряну где-то, пропущу время. Ну, такие бабские страхи. Потому решила: приеду, запишусь на свидание и буду ждать, сколько нужно. Выехала на рассвете, автобуса ждала несколько часов. Вот, только добралась.
– Все нормально, – сказал Слава. – Сейчас я позвоню, все организуем, вас доставят… Нам Аню не от станка отрывать. Она или валяется на койке, или у компьютера сидит. Ей разрешили.
– Серьезно? У компьютера? Ох, простите, нервы такие, чуть что – в слезы. – Она быстро вытерла глаза белоснежным платком. – Я так вам благодарна, что вы даете девочке отвлечься. Она очень активная. Для нее тюрьма – это… Лучше не буду.
– Она в порядке, – сказал Земцов. – Как ваше здоровье? Я думал, вы в стационаре. Такая у меня информация.
– Вы знаете, у меня все хорошо. Из стационара меня забрала… В общем, есть очень хороший человек, ученый, она когда-то очень давно помогла мне в подобной ситуации. А сейчас я – без записных книжек, старого мобильника с контактами – не могла вспомнить ее телефон. Мне помог Сергей. Позвонил, говорит: ваша Людмила Витальевна – по всему Интернету, директор солидного научно-исследовательского института, дал телефоны. Так просто все оказалось. Мы с Аней как-то не подумали, что она по-прежнему в науке. Я позвонила ей из больницы. Она приехала тут же! Ее не устроил ни диагноз, ни лечение, ни назначенная операция. Она забрала меня, обследовала у себя. В общем, не для того я приехала, чтобы о болезнях говорить, но у меня есть улучшения. Если честно, то для того, чтобы я почувствовала себя здоровой, нужно одно: Аня…
– Рад, что так все сложилось. Рад, что Анна успела все-таки заработать деньги на ваше лечение…
– Что вы. Людмила Витальевна денег не берет. Они будут для Ани… Когда она вернется. Вы ничего мне не хотите сказать? У вас есть доказательства, что Аня убила этого человека?
– Извините меня за любопытство, но очень хочется спросить. А если есть доказательства, если есть ее признание, вы по-прежнему будете считать ее родным человеком? Внучкой, которой она вам на самом деле не является?
– Конечно, – ответила Елена Васильевна. – Легче всего разделить все на добро и зло с высоты закона или чистой теории. Я как раз всю жизнь считала убийство самым страшным грехом. Как и все, наверное. Но у Ани такая небольшая и такая тяжелая жизнь. Она видела только ее изнанку. И осталась честным, стойким человеком. Я знаю, поверьте мне. Она осталась вечным обиженным ребенком, который в запале хочет отомстить всем плохим людям. Может быть, этот Кондрашов причинил ей зло. Может быть, она узнала о том, что он причинил зло кому-то другому… Да, она могла устроить самосуд, наверное. Но это моя девочка. Я поеду туда, где она будет. И не умру, пока она не выйдет на свободу. Ее должен кто-то встретить. «Ба», как она меня называет.
– Черт меня подери. Никогда себе такого не позволял. Довел вас до разговоров о смерти. Елена Васильевна, у нас есть кое-какие изменения по делу. Разве вам Сергей не говорил?
– Нет. Я уезжала на обследование, у меня часто был отключен телефон, но теперь я понимаю: раз он не позвонил, значит, что-то очень плохое, да?
– Это значит, что он – раздолбай. Я был уверен, что он сказал. Поэтому не сообщил сам. У нас – второе убийство, совершенное в том же месте, точно таким же способом. Спокойно, вы не дослушали. Это второе убийство совершено после задержания Анны. Есть основания считать, что ваша внучка себя оговорила, а маньяк на свободе. Вот такая новость. Впрочем, пока подозрение с Сергеевой не снимается, вполне возможно, что кто-то просто повторил убийство по ее сценарию.
– Дайте мне глоточек воды, – бессильно откинулась на спинку кресла Елена Васильевна. – Какое счастье, что я приехала. Этот просвет… Нет, вы не подумайте, мне очень жалко того, кого убили…
– Я понимаю. Вода у меня теплая, ничего? Холодильник сломался. Ну, все? Я вас провожу, вас отвезут к Сергеевой.
… Аня со щенячьим визгом бросилась к бабушке, оттолкнув конвоира, который ее привел.