Глаза Драко метнулись от фигурки к Гарри:
— Ты не сказал мне…
— Нет, — кивнул Гарри. — Прости. Я подумал, что это неважно… Она принадлежала твоему отцу?
Драко, нахмурившись, взглянул на фигурку.
— Выглядит как-то знакомо, однако я не помню, где я видел ее раньше.
Гарри умоляюще взглянул на крестного:
— Сириус…
Сириус вздохнул:
— Дайте-ка мне ее… — он потянулся из камина за фигуркой, сделанной из дорогого, гладкого и тяжелого мрамора. Она была разрезана напополам — ровно, словно ножом. — Похоже на скрытую насмешку… Ее мог послать Люциус, или один из Пожирателей Смерти, или…
— Или сам Вольдеморт, — монотонным, но решительным голосом произнес Драко. — Но в этом не никакого смысла…
— Точно, — согласился Гарри. Его голос дрожал от страха и чего-то еще, в глазах загорелся странный темный огонь. — Нет, в этом нет смысла… После всего, что произошло… зачем бы понадобился Рон Пожирателям Смерти?
* * *
Уже наступил день, а Рон все бродил и бродил по замку. До него начало доходить, почему Червехвост и Рисенн посмеялись над ним, когда он сказал, что хочет пойти прогуляться. Чего было у замка не отнять — так это красоты: колонны в виде серебряных змей с топазовыми глазами и мечами в пастях. Стеллажи из бронзы и агата. Тяжелые портьеры с нефритовыми застежками. Витражи на окнах — красные, синие, золотистые — за которыми вздымались поросшие бурьяном и покрытые сухостоем горы. Вдалеке вилась серебристая речка, тонкая, как одна из улыбок Люциуса, а сверху все это было накрыто синим куполом неба. И все же кое-чего в этом замке, набитом драгоценностями, явно не хватало: не было людей, а также открывающихся и ведущих наружу окон и дверей.
— И снова здравствуйте, — устало произнес Рон, возвращаясь в комнату с шахматной доской и клеткой. Осмотревшись, он увидел, что Червехвост уже ушел, хотя Рисенн по-прежнему тихо восседала в своей сверкающей тюрьме.
Рисенн подняла на него глаза:
— Тебе принесли поесть, — она безразлично махнула рукой в сторону стоящего на одном из столов подноса. Рон кинулся к нему едва ли не бегом и с жадностью набросился на самую простую еду — хлеб, сыр, немного шоколада. Ему было все равно: он проголодался.
— Кстати, я понял, почему вы надо мной смеялись, — сказал он с набитым ртом в перерывах между глотками. — Здесь нет дверей, выходящих на улицу, да?
— Здесь вообще нет дверей, — скучающе наматывая прядку черных волос на палец, сообщила Рисенн. — Единственный выход из замка — аппарирование.
— И что — ты не можешь?.. — фыркнул Рон.
Между бровей Рисенн появилась тонкая складочка.
— Я могу уйти отсюда. Однако тогда получится, что я без разрешения покинула Люциуса — а этого я делать не могу. Я обязана ему.
— Тогда зачем эта клетка?
— Она не дает мне в полную силу использовать мои возможности, — с легким отвращением пояснила Рисенн. — Подозреваю, что Люциус меня просто боится. Золото — самый нелюбимый демонами металл: он напоминает презренное солнце. И влияет на наши способности.
Рон не расслышал последнюю фразу, его голова шла кругом.
— Так ты демон? — она просто улыбнулась ему в ответ. — Я раньше видел демонов, они были совсем не похожи на тебя.
— Я демон только наполовину, вторая половина смертна. Моя мать была демоном, а отцом был Малфой.
— Ясно, — Рон потянулся к ближайшей шахматной фигурке — ладье.
— Значит, ты демон на все сто, малфоевская часть — тоже не сахар.
Она нахмурилась:
— Видимо, ты не понял, что я оказала тебе честь, поведав о своей природе. Я раньше никому об этом не рассказывала.
— А почему мне? И почему сейчас?
— Потому что здесь нет никого, кому бы ты мог передать мои слова, — просто ответила она. — И ты не сможешь никому ничего рассказать, поскольку никогда не вернешься, для тебя нет пути назад — как нет его для человека, попавшего в Ад.
— Это неправда, — Рон стиснул фигурку так, что ему стало больно. — Я сбегу отсюда.
— Отсюда не сбежишь.
— Значит, придет Гарри и найдёт меня.
Рисенн приподняла брови и взглянула на него; он увидел, какими серыми были ее глаза — такими же, как и в первый день, когда она спустилась по ступенькам с Чарли. Теперь, когда она сообщила, что тоже из семьи Малфоев, он осознал это – её глаза и вправду были похожи на глаза Драко. Только у того они были цвета серебра в лунную ночь. Ее же серебристые глаза лихорадочно горели, в зрачках полыхало пламя.