Мактуб

Щелкая пультом, переходишь с канала на канал, пробегаешь глазами страницы газет и внимательно слушаешь музыку. В газетах нет ничего нового, все, что показывает телевизор, ты уже видел – и не по одному разу, да и музыку эту знаешь наизусть. Твоя жена занимается детьми, жертвуя лучшими годами своей жизни и не понимая толком, почему она это делает.

И только одно объяснение приходит ей в голову: «Жизнь такая». Но жизнь – совсем не такая. Жизнь исполнена воодушевления. Попытайся вспомнить, где ты растерял его, куда спрятал. Возьми жену и детей, иди вслед за ним, пока не поздно. Любовь никому еще не препятствовала следовать за своими мечтами.

В рождественский сочельник странник с женой подводят баланс истекающего года.

За ужином в единственном ресторанчике пиренейской деревни странник жалуется – что-то, мол, вышло не так, как хотелось и как замышлялось.

Жена пристально рассматривает наряженную рождественскую елку, украшающую маленький зал. Странник, сочтя, что слова его неинтересны ей, начинает говорить о другом.

– Какие лампочки!

– Да, очень красиво, – отвечает жена. – Но если приглядишься повнимательней, увидишь, что среди десятков горящих лампочек есть одна перегоревшая. Мне кажется, что вместо того чтобы воспринимать минувший год, как десятки сияющих благодатей, ты сосредоточился на той единственной лампочке, которая ничего не освещает.

– Видишь на дороге вон того смиренного праведника? – спрашивает один демон другого. – Сейчас я подойду и овладею его душой.

– Он не услышит тебя, – отвечает второй демон. – Ибо обращает внимание только на то, что свято для него.

Но первый, полный самомнения, принял облик архангела Гавриила и явился перед праведником.

– Пришел помочь тебе, – сказал он.

– Ты, наверно, принял меня за кого-то другого, – отвечал праведник. – Ибо я не сделал в своей жизни ничего такого, чтобы заслужить явления архангела.

И пошел своей дорогой, сам того не зная, что избежал подстроенной ему ловушки.

Анжела Понтуал была в театре на Бродвее и в антракте вышла в фойе.

Там было много народу – люди курили, разговаривали, выпивали.

Никто не слушал игравшего на рояле пианиста. Анжела стала пить и слушать музыку. Пианист играл безо всякого воодушевления, словно отбывал скучную повинность и думал: «Поскорее бы дали звонок!»

Выпив третью порцию виски и немного охмелев, Анжела приблизилась к пианисту и гаркнула:

– Почему вы не играете только для себя!?

Пианист поглядел на нее в изумлении, но уже в следующий миг стал играть то, что хотелось слышать ему самому. И уже очень скоро в фойе наступила мертвая тишина.

А когда он кончил, все восторженно зааплодировали ему.

Святой Франциск Ассизский был еще очень молод, но уже весьма известен, когда решил все бросить и возвести свою постройку.

Святая Клара была в расцвете своей красоты, когда принесла обет целомудрия.

Святой Раймундо Лил водил дружбу с виднейшими интеллектуалами своего времени, когда оставил свет и удалился в пустыню.

Ибо духовный поиск – это, помимо всего прочего, еще и вызов. И тот, кому он нужен для бегства от своих проблем, недалеко уйдет.

И совершенно незачем удаляться от мира тому, кто не сумел обзавестись друзьями. Не имеет смысла давать обет бедности человеку, не способному заработать себе на пропитание. Что проку быть смиренным, если ты робок и малодушен?

Одно дело – чем-то обладать и от этого отказаться. И совсем другое – ничего не иметь, но осуждать имеющих. И нет ничего проще, чем жить в чистоте и целомудрии, если ты лишен мужской силы. Но какой в этом смысл? И в чем тогда ценность твоего отречения?

Говорит наставник:

– Восславь Божье творение. Став лицом к лицу с миром, сумей победить самого себя.

До чего же легко быть трудным! Достаточно отойти подальше от других, и уже никогда больше не будешь страдать.

Не познаешь больше риска неразделенной любви, не будет ни разочарований, ни несбывшихся мечтаний.

Как легко быть трудным! Можно не обременять себя необходимостью отвечать на телефонные звонки, не морочить себе голову мыслями о тех, кто нуждается в нашей помощи, о добрых делах и о милосердии.

Как легко быть трудным! Достаточно запереться в башне из слоновой кости, чтобы никогда в жизни не пролить больше ни слезинки. Достаточно до конца дней своих жить, играя некую роль.