Мактуб

Наставник встретился со своим любимым учеником и спросил, как подвигается его духовное совершенствование. Тот ответил, что ему удается теперь посвящать Богу каждую минуту.

– Что ж, тогда тебе остается лишь простить своих врагов, – сказал наставник.

Ученик в глубоком изумлении обернулся к нему:

– Зачем? Я не испытываю к ним гнева!

– Как ты думаешь, гневается ли на тебя Господь?

– Конечно нет!

– Но тем не менее ты ведь просишь: «Господи, прости!» Поступай точно так же и по отношению к своим врагам, даже если не чувствуешь к ним ненависти. Благоуханная влага прощения омывает сердце прощающего.

В молодости Наполеон дрожал как осиновый лист во время жестоких бомбардировок Тулона.

Один из солдат, заметив это, сказал другим:

– Смотрите, он ни жив ни мертв со страху!

– Да, это так, – ответил Наполеон. – Но продолжаю сражаться. Если бы тебе было вполовину так страшно, как мне, ты давно бы уж удрал без оглядки.

Говорит наставник:

– Страх не есть признак трусости.

Но то, что дает нам возможность действовать в сложных ситуациях, на которые так богата жизнь, с отвагой и достоинством. Тот, кто испытывает страх, но, несмотря на это, продолжает идти вперед, не позволяя себе поддаться робости, преодолевая свое малодушие, достоин называться храбрецом. А тот, кто ввязывается в опасное дело, не давая себе отчета в том, какому риску подвергает себя, – всего лишь безответственен.

Странник оказывается на празднике Святого Иоанна – палатки и лотки, балаганы и стрельба в цель, домашняя еда. И вот клоун вдруг начинает передразнивать его, повторяя все его движения. Все вокруг смеются, смеется и странник. А потом приглашает клоуна выпить по чашечке кофе.

– Пользуйся тем, что ты жив, – говорит он. – Если ты жив – прыгай и скачи, размахивай руками, шуми, смейся, разговаривай с людьми, ибо жизнь есть полнейшая противоположность смерти.

Умереть – значит навсегда остаться в одном и том же положении. Если ты тих и неподвижен, то значит, и не живешь.

Некий могущественный властелин призвал к себе мужа святой жизни, – который, как уверяли люди, обладал даром исцелять недуги и хвори, – чтобы тот избавил его от болей в спине.

– Господь нам поможет, – сказал праведник. – Но сперва давай-ка установим причину этих болей. Признание заставляет человека пристально взглянуть на мучающие его заботы и способно освобождать от многих скорбей.

И он принялся расспрашивать владыку о его жизни, причем требовал всех подробностей – и о том, как обращается он со своими приближенными, и о том, что омрачает его царствование, что томит и тревожит. Царь, раздосадованный тем, что вынужден думать об этом, сказал наконец:

– Я не желаю больше говорить об этом! Будь добр, приведи мне кого-нибудь, кто умеет лечить, не задавая вопросов.

Праведник ушел и через полчаса вернулся с каким-то человеком:

– Вот тот, кто тебе нужен, – сказал он. – Мой друг – ветеринар. Он никогда ни о чем не расспрашивает тех, кого лечит.

Один ученик спрашивал, что следует, а чего не следует есть, чтобы достичь очищения. Как ни старался наставник объяснить ему, что всякая еда – священна, ученик не желал верить этому.

– Обязательно должна быть еда, которая приводит нас к Богу, – настойчиво твердил он.

– Что ж, быть может, ты и прав. Вот, к примеру, те грибы.

И ученик обрадовался, решив, что грибы даруют ему духовное очищение и воодушевление. Но подойдя поближе, в ужасе отпрянул с криком:

– Они же ядовитые! Если съем хоть кусочек, умру не сходя с места!

– Но это – единственная еда, благодаря которой можно попасть в царствие небесное, – отвечал наставник.

В 1981 году странник прогуливался с женой по улицам Праги и увидел юношу, рисовавшего дома вокруг. Ему понравился один из рисунков, и он решил купить его.

И, протягивая деньги, заметил, что юноша – без перчаток, хотя на улице минус пять.

– Почему ты без перчаток? – спросил он художника.

– Чтобы можно было держать карандаш.

Они разговорились, и юноша предложил сделать портрет жены странника, причем – бесплатно.

Ожидая, когда портрет будет готов, странник вдруг осознал: он почти пять минут разговаривал с юношей, хотя ни слова не знал на его языке.