Не могу отвести глаза

Бренда обняла плачущую Шелби, укачивая ее, как ребенка, и давая ей выплакаться. Просто давая выплакаться.

Прошло довольно много времени, прежде чем они рука об руку поднялись по ступенькам. Бренда пошарила в сумочке в поисках ключа, а Шелби в последний раз высморкалась.

— Это наш телефон? — спросила Бренда, бросив взгляд на часы. — Почти полночь. Нет, подожди… это не наш телефон, это у Куинна. Интересно, кто звонит ему так поздно ночью?

Шелби посмотрела на дверь Куинна, представляя, как он просыпается, его темные волосы взъерошены, тяжелые веки полузакрыты — так он смотрел на нее после их любви, — а на губах появляется улыбка.

Она обхватила себя руками, неожиданно вспомнив, как ее горничная Сьюзи сказала, что после смерти жены от Джима осталась всего лишь половина. Тогда это показалось Шелби таким печальным, но только сейчас она поняла, что это на самом деле означает. Она — половина женщины без Куинна и, вероятно, остаток жизни проведет половиной женщины.

И все равно это больше того, чем она была до своего появления в ресторане Тони.

Может ли она оставаться только половиной женщины? Неужели думает, что готова пересечь коридор, постучать в дверь Куинна и поговорить с ним о том, что знает? Готова ли провести все оставшиеся ночи одна, весь остаток жизни одна? «Перед отъездом, — торопливо сказала себе Шелби, — я признаюсь ему перед отъездом. О Боже, пусть он расскажет первым! Если он действительно любит меня, пусть расскажет первым… «

— Не представляю, кто это. — Шелби вошла за Брендой в квартиру, в последний раз бросив на дверь Куинна долгий, тоскливый взгляд и даже услышав, как его голос, низкий и хриплый, ответил на звонок. — Да он мне и не скажет. Он вообще ничего мне не скажет…

Если бы Куинн услышал последнее грустное замечание Шелби, он бросил бы телефон, побежал к ней и все рассказал, умоляя о прощении. Но он не слышал Шелби и не мог рассказать ей всего, потому что всего не знал.

Но может, теперь, после звонка Грейди, он наконец узнает обо всем.

— Что ты узнал? — спросил Куинн, как только Грейди — представился агентом 006, гораздо лучшим по сравнению с «Бондом, Джеймсом Бондом».

— Это не то, что я узнал, приятель, — ответил Грейди. — Это то, что ты узнал. А еще все от меня скрывал.

Куинн пригладил волосы и прошел в кухоньку, где включил кофеварку, уже заправленную и подготовленную к утру.

— Сейчас полночь, Грейди, та ночь у меня была неважная, да и день тоже. Так что, о чем ты там говоришь?

— О твоем хрустальном шаре, разумеется, если только ты не гадаешь на кофейной гуще, или картах Таро, или на чем-нибудь еще, — отозвался Грейди.

Прижав трубку плечом, Куинн вынул стеклянный кофейник и подставил чашку, когда закапал кофе.

— Я был прав? — осведомился он, уже проснувшись и без кофе.

— Более чем прав. Но сначала, как любитель драм, прошу сообщить мне, почему у моего бедного доброго друга был такой плохой день. По-моему, вы с мисс Тейт были до чертиков счастливы в своем раю для дураков. В чем дело, Куинн, появился змей?

Куинн снова подставил кофейник и сел на табурет у кухонной стойки. Взял оставленные там ручку и бумагу и приготовился записывать сведения, добытые Грейди. Но сначала подержал друга в неведении, заставляя его помучиться в догадках.

— Как сказать? Ты бы назвал Альфреда Тейта змеем?

— Дядю Выпивоху? — Грейди рассмеялся, очень довольный. — Боже, Куинн, только не говори, что дядя Выпивоха там.

— Он здесь, настоящий, и убирает со столов в том же ресторане, где Шелби работает хостессой. Хватит смеяться! Дядя Альфред шантажом вынудил меня одолжить ему денег на квартиру в этом же здании… а затем очаровал нашу хозяйку, и она позволила ему въехать без задатка. Грейди, черт возьми, я ничего тебе не скажу, если ты не прекратишь смеяться.

— Я не смеюсь, Куинн, я вою. Еще, еще. Рассказывай еще. Он моет посуду? Я бы заплатил наличными, чтобы посмотреть, как Тейт моет посуду.

Куинн отхлебнул горячий кофе, давая Грейди время прийти в себя.

— Что еще? Ах да! Он хочет, чтобы все называли его Ал. — При этих словах даже Куинн улыбнулся, потому что факт оставался фактом — ситуация была смешной.

— Ты называешь его Ал? Разве у Пола Саймона не было такой песенки несколько лет назад? Эй, а он щиплет дамочек? Алу очень нравится щипать дам.

— Скажем так, всем милым пожилым дамам сегодня не понадобились сердечные лекарства, и покончим с этим. Мне катастрофически не хватает времени, Грейди. В субботу Шелби возвращается домой, самое позднее в воскресенье. До этого мне необходимо признаться ей, кто я на самом деле, почему здесь. Также очень надеюсь сообщить и то, кто пишет ей письма с угрозами, устраивает притворные похищения, если ты готов этому поверить.