От сердца к сердцу

Но перед ней был Сэм. Его сильные руки обняли ее, и вдруг весь страх исчез. Она была с Сэмом. Под защитой его любви.

– Дайана, дорогая, что случилось? – спросил Сэм, когда ее рыдания немного утихли. Он боялся услышать ответ, потому что успел заметить страх в ее глазах.

– У меня был твой отец.

Ночью Дайана узнала, что далеко не все шрамы на теле Сэма были результатом футбольных баталий. Большая их часть – следствие другой войны, той, что он вел со своим жестоким, своенравным отцом. Самые глубокие травмы – одни видимые, а другие незаметные внешне, но оставившие след в его душе – появились, когда отца обуревали внезапные вспышки ярости. Ему вдруг приходило в голову, что сын сделал что-то заслуживающее сурового наказания.

– Знаешь, Дайана, я долго старался понять, что делаю не так и что надо сделать, чтобы предотвратить его гнев.

– Но ты не совершал ничего плохого.

– Нет. Я поступал так, как он хотел. Отец мечтал стать футбольной звездой, но у него ничего не получилось, поэтому он возложил все свои надежды на меня. И я играл по его сценарию – до сих пор… До сих пор я был примерным сыном… И все же…

– Так тем вечером, когда ты в первый раз должен был петь в больнице… – прошептала Дайана. Она в мельчайших подробностях помнила тот вечер. Помнила, как сильно рассердилась на него тогда. Не забыла Дайана и звонок Сэма, его осунувшееся лицо, даже через четыре дня оно оставалось смертельно бледным…

– Да… В тот вечер я позвонил тебе, как только смог.

– Но, Сэм, ты же настоял, чтобы назначили еще одно твое выступление. – «Несмотря на то что не был уверен, что подобное не повторится». – Почему?

– Из-за тебя. Из-за детей. Из-за меня. Я не понимаю, почему в первый раз отец не захотел, чтобы я пел в больнице. А уже через три недели решил, что это замечательная идея. Этот человек был, да и есть, абсолютно иррационален. Мама пыталась защищать меня от него, когда я был мальчиком, и тоже стала жертвой.

– Он вел машину, когда она погибла?

– Нет, она вела. Отец гнался за нами. Мне было тогда шесть лет, и я сделал что-то, то ли вошел в комнату, то ли, наоборот, не вошел, то ли сказал что-то… Кто знает? Как бы то ни было, он бросился на меня, и мама попыталась вмешаться. Тогда он хотел ударить ее, но ей удалось схватить ключи от машины, и мы попытались сбежать. – Сэм вздохнул. – Я так хорошо помню ту поездку. Мы ехали всего минут пять-шесть, но мама все время повторяла, что любит меня, что мы больше не вернемся к нему и что отныне мы будем жить вдвоем. Я почему-то был уверен, что мы попадем в аварию, но не боялся смерти, потому что знал: мы вознесемся в рай – я и она. И больше никогда не увидим его… Однако в рай вознеслась она одна…

«И ты всю жизнь жил в аду», – подумала Дайана. А сердце ее наполнилось новым, неведомым ей доселе чувством – яростью.

– Господи, Дайана, как же он узнал о тебе? – вдруг встревоженно спросил Сэм. Он любил Дайану, когда они учились в школе, но никогда и словом не обмолвился о ней при отце. Он хотел скрыть свою любовь – самое замечательное, что у него было в жизни, – чтобы отец не мог разрушить ее. – Он никогда не интересовался моей личной жизнью, хотя иногда с вульгарными ухмылками спрашивал что-то про секс. Ведь несмотря на то что я полюбил тебя, я встречался с другими девчонками.

– Но на бал ты позвал меня…

– Да, это было наше первое и последнее свидание. Я собирался сказать ему, что пригласил кого-то другого, если бы он спросил. Однако его это не интересовало. Вообще я был уверен, что он ничего о тебе не знает. Должно быть, ему что-то удалось разнюхать.

Дайана вспомнила, что в тот вечер, когда Сэм пригласил ее на бал, он тоже опоздал на сорок пять минут. Ее тело напряглось, словно она почувствовала острую боль. Голос Дайаны дрогнул:

– Пожалуйста, расскажи мне, что тогда случилось.

– А случилось то, моя дорогая Дайана, что я хотел заниматься с тобой любовью. Но не мог. В ту ночь у меня были переломаны ребра, и каждый вздох приносил невыносимые страдания. – Да, Сэм в ту ночь не мог заниматься любовью с Дайаной, но он должен был увидеть ее – в последний раз, потому что она была островком счастья в штормовом океане его жизни.

«Зато я сейчас могу заниматься с тобой любовью, дорогая моя, – подумал Сэм. – Только этого я и хочу… Последняя дивная ночь любви перед тем, как я оставлю тебя навсегда».

Их любовь в ту ночь была особенной – нежной и неторопливой. Недавнее появление отца Сэма словно объединило их общей тайной, которую они скрывали от этого человека.