От сердца к сердцу

– И?..

– Я принесла шоколадного печенья…

– Спасибо, – тихо промолвил Патрик, забирая у нее из рук расписную жестянку. Его искренне тронули ее невинность и робость.

Но Джулия была до того уж робка, что, отдав ему печенье, тут же попятилась назад.

– А почему бы нам вместе не съесть по печеньицу, Джулия? С чашечкой кофе? – предложил Патрик.

– Ох! – выдохнула Джулия, почти соблазненная его предложением.

Впрочем, соблазн был скорее в ином. Джулия знала, что ждет ее, когда она уйдет из конюшни. Горькое одиночество Бельведера. А ведь когда-то молчание огромного особняка было таким мирным, наполненным ожиданием. Она тогда знала, что пройдет немного времени, и тишина огласится его криками: «Джули, привет, как прошел день? Я люблю тебя, Джули!» А теперь тишина будет напоминать ей о тех временах, которые безвозвратно ушли, об умерших мечтах.

Джулия боялась возвращаться в пустой особняк, боялась она и того, что должна была сделать сегодня с утра первым делом. Потому что сначала надо было заехать в Сомерсет и все рассказать Пейдж, если только Пейдж еще не знала о любовной интрижке Джеффри с ее лучшей подругой Дайаной.

– Нет, спасибо, Патрик. У меня есть кое-какие дела. Я просто хотела еще раз тебя поблагодарить.

– Да не за что, – улыбнулся Патрик. – Кстати, Джулия, давай договоримся, что извинений довольно, ладно?

– О’кей. Что ж, думаю, мы увидимся завтра в четыре на уроке Мерри.

– Хорошо, завтра так завтра. И… Джулия…

– Да?

– Если тебе захочется поговорить, то я все время здесь, и сейчас, когда в школе начались занятия, я не так занят.

Лавандовые глаза не обиделись, нет, в них, мелькнула, скорее, благодарность, и она вновь прошептала:

– Спасибо тебе, Патрик.

– Ох нет, Джулия, не может быть! Ты и Джеффри…

– Все кончено, Пейдж. Ты разве не знала?

– Я видела, что тебя что-то тревожит, но мне и в голову не приходило, что у вас с Джеффри возникли проблемы.

– Ты не знала, что он полюбил другую женщину?

– Нет, Джулия. Да и откуда мне знать? – пожала плечами Пейдж. – Кстати, я и сейчас не до конца верю в это.

– Ты сама увидишь, Пейдж.

«Пейдж увидит. Весь свет увидит». Джеффри с Дайаной больше не надо скрываться.

Джулия резко встала – ей вдруг захотелось поскорее уйти отсюда, хотя она знала, что там, куда она может пойти, ее ждет горькое одиночество.

– Мне надо идти, – прошептала она.

– Почему бы вам с Мерри не пообедать сегодня у нас, Джулия? Эдмунд уехал по делам в Бостон. Будем только мы – четыре девочки.

– Не знаю еще, Пейдж. Я спрошу у Мерри.

Мерри не захотела обедать с Пейдж и Амандой. Ей хотелось остаться с мамой и смотреть на папу по телевизору.

– У папы печальный вид, мамочка, – спокойно проговорила девочка, когда они включили программу «Мир сегодня вечером». – Я уверена, что он скучает по нас.

Джулия испытывала нестерпимую боль, глядя на Джеффри. Было невыносимо думать, что вот он здесь, в Манхэттене, всего в шести милях от нее, но, увы, они больше не увидятся, потому что Джеффри навсегда ушел из ее жизни. Джулия не была уверена, действительно ли грусть светилась в его синих глазах, но была согласна с Мерри, что вид у него какой-то странный. А может, ей это казалось, потому что сердце ее терзала страшная боль, а глаза застилало слезами?

«Он стал другим, – напомнила себе Джулия. – Он любит другую женщину. Несмотря на это, я все еще люблю его, очень люблю».

Глава 18

– Все в порядке, Джеффри?

– Разумеется. – Оторвав взгляд от текста, который он писал для эфира на вечер вторника, Джеффри посмотрел на исполнительного продюсера, внезапно появившегося в дверях его кабинета. – А почему ты спрашиваешь?

– Телезрители беспокоятся за тебя.

– Понятно, – кивнул Джеффри.

Телезрители? Неужто его боль так очевидна? Неужто все видят, что у него на сердце? У него, который славился своей беспристрастностью? Ведь он никогда не высказывал никаких политических симпатий, ничем не выдавал своего собственного отношения к жизни, всегда оставался корректным и сдержанным, как и полагается журналисту.

– И что же говорят телезрители?

– Что ты кажешься немного вялым. На прошлой неделе, когда ты был в Лондоне, многое можно было списать на общую усталость, ведь тебе одному приходилось освещать работу конференции. Но на этой неделе… Они, понимаешь ли, тревожатся за тебя, а не разочарованы в тебе.

В студию и в самом деле пришло немало писем с тревожными вопросами о популярном ведущем. Некоторые зрители с теми же вопросами звонили по телефону. Перемена в Джеффри была очевидной, правда, никто не мог понять, в чем дело, словно они, зрители, не могли поставить правильный диагноз.