Маскарад в лунном свете

Она медленно повернулась, склонив голову набок, и посмотрела на него так, будто он только что сообщил, что нашел утерянную формулу философского камня и хочет продать ее Маргарите за определенную сумму.

— Чего вы хотите, Донован?

Он не обратил внимания на ее вопрос.

— И не странно ли, что сэр Перегрин заговорил о какой-то расшифрованной им древней карте буквально на следующий день после того, как ты при мне пригласила его сходить с тобой в книжную лавку? Ты ведь приглашала его в книжную лавку?

— Если и приглашала, то что из этого?

— Я и сам сначала так подумал. Простое совпадение, подумал я. Но потом я сказал себе: Томас, а может, это не совпадение? Может, сказал я себе, она что-то замышляет? Замышляет какую-то каверзу.

— Понятно. — Маргарита натянуто улыбнулась. — И часто вы так сам с собой разговариваете?

Томас, проигнорировав ее шпильку, продолжал:

— Я подумал о сэре Перегрине. Он одержим идеей сделать себе имя в научных кругах и ухватится за любую возможность доказать всем свои исключительные способности. Он, что же, поплывет на днях в Италию искать несуществующие римские сокровища? Этого ты и добиваешься — порочить всех? Но нет, это не объясняет Джорджианы Роллингз.

— Вы сумасшедший, вы это знаете? Когда вы ложитесь в постель и закрываете глаза, вам не кажется, что под кроватью прячутся волосатые чудища? Или вы видите гоблинов, таящихся по углам? А может, вы любитель готических романов и вам повсюду мерещатся шпионы и злоумышленники?

И снова он не обратил на ее слова внимания.

— Я еще не вычислил, что ты запланировала для Хервуда. Но, как мне кажется, Хервуд несчастлив, а несчастливые люди уязвимы во многих отношениях. Остается граф Лейлхем. Я обо всех догадался, или есть и другие? Впрочем, неважно. Пятерых вполне достаточно, чтобы забот было по горло. Но лучше держись подальше от Лейлхема, Маргарита. Он не станет ничего предпринимать лично, а пошлет кого-нибудь разобраться с тобой. Хотя иногда, — Томас притронулся к едва зажившей руке, — он делает исключения.

— Я не собираюсь стоять здесь и слушать этот вздор ни секундой дольше, — с чувством воскликнула Маргарита. — Очевидно, в вашей пустой голове появилась одна навязчивая идея. Я вижу, что невозможно заставить вас прислушаться к голосу разума. Люди, о которых вы говорите, мои друзья. Очень хорошие друзья с самых моих детских лет. Да что там говорить, они из кожи вон лезут, чтобы облегчить мне выход в свет, поскольку знают, что я сирота. Я бы никогда не пожелала им ничего плохого.

Томас улыбнулся и широко развел руки.

— Твои друзья. Иуда однажды назвал Иисуса другом, так, по крайней мере, меня учили. Хотя, думаю, мне не следует сравнивать кого-то из этой пятерки с персонажами Евангелия. Признаюсь, ангел, ты для меня загадка. Любопытная, завораживающая загадка. Готов поспорить на новую трость Пэдди, ты что-то замышляешь, но ради спасения собственной жизни я бы не смог догадаться, что именно. Просто мне не повезло, и я невольно влез в ваши интриги.

Помолчав, Маргарита улыбнулась Доновану и, медленно приблизившись, положила руку на складки его галстука.

— А что потребуется для того, Донован, чтобы ты из них вылез?

У него неровно забилось сердце. Причиной тому были ее близость, ее лишь слегка завуалированное предложение, но больше всего — отвращение к ней и к себе самому за то, что ему очень хотелось сказать, что для этого потребуется. Ее губы, прижатые к его губам. Ее руки, крепко его обнимающие. Ее тело, мягкое и уступчивое под его руками.

— Они тебя обидели, да, Маргарита? — спокойно спросил он, пытаясь разглядеть на ее лице признаки внутренней боли, намек на то, какие чувства ею двигали. — Ты слишком горда и не стала бы делать того, что ты сейчас делаешь, не стала бы жертвовать своей невинностью в обмен на мое молчание, если бы эти люди не совершили чего-то непростительного. Что они сделали?

Ее пальцы зарылись глубже в складки его галстука, и он почувствовал их жар сквозь тонкую ткань рубашки.

— У меня есть вопрос получше, Докован. Что они сделали тебе? Почему ты так упорно ищешь с ними встречи, когда в Лондоне полно лордов и министров, пользующихся куда большим влиянием, способных оказать тебе большую помощь в выполнении твоей миссии миротворца? А Стинки вообще не занимает никакого поста в правительстве. Какой же выгоды ты ищешь? Почему так заботишься об их благополучии? Какие секреты хочешь скрыть?