Мэгги по книжке

Он вышел в коридор, где собрались конкурсанты, и с удивлением обнаружил, что Бернис Толанд-Джеймс в их число не входит.

— Берни? — Сен-Жюст поднес к глазу монокль и жестом попросил ее повернуться, чтобы полюбоваться со всех сторон. — Боже, ты великолепна!

— А как же иначе, — Берни явно кокетничала. — Тебе нравится? — она вытянула руки в стороны и снова покрутилась, теперь в другую сторону.

— Безмерно, — Сен-Жюст поцеловал ей руку. — А кто ты?

— Ты что, не видишь? — Берни подняла брови. — Ева, конечно.

— Конечно же, дорогая, — мужественно сдержав улыбку, ответил он. — После грехопадения. Ведь это фиговые листья?

— Да, и фиговые листья «от кутюр». Они также в волосах. И надкушенное яблоко, видишь?

— А в другой руке — стакан скотча. Еще один грешок?

— Точно. Похоть, обжорство, пьянство и тому подобная чепуха, — Берни поправила короткое платье из фиговых листьев — без рукавов, с бретелькой через одно плечо, — которое почти целиком открывало ее бедра и красивые длинные ноги со стройными лодыжками. Дополняли наряд ярко-красные туфли на шпильках. — Я не удержалась. Мэгги наверняка будет дуться. Как в прошлом году, когда я в таком виде пришла в издательство на вечеринку в честь Хэллоуина.

— Мэгги будет нечего сказать на это.

— Да, но это не значит, что она промолчит. Она такая скромница. Я все время говорю ей, что жизнь коротка и надо брать от нее все, — Берни тряхнула головой, длинные, до талии, рыжие волосы разметались. Она поманила Сен-Жюста поближе к себе. — Не говори Мэгги, что Табби исчезла.

— Исчезла?

— Отчалила. Свалила. Уехала домой.

— Но почему? Только не говори, что из-за этих розыгрышей.

— Нет, хуже. Она позволила этому хрену вернуться домой.

— Дэвиду? Они помирились?

— Можешь называть это так. Я бы не назвала. Она дала слабину, вот что. Струсила, черт побери. Она никогда не разведется с этим козлом.

Сен-Жюст кашлянул в кулак.

— Что? Ладно. Прости. Но у меня самой двое бывших, и оба уроды, если помнишь, и я давала им прикурить, пока они не померли, тот и другой. Но зато я от них отделалась. А Дэвид висит у Табби на шее, словно камень, и тянет ее на дно каждый раз, когда она начинает верить в себя. Он спит со всем, что движется, пьет, как сапожник, и тратит денег больше, чем Табби зарабатывает. Просто в голове не укладывается!

— Не все такие смелые, как ты, Берни, не у всех такая воля и сила духа, — сказал Сен-Жюст, когда они встали в ряд с другими парами, готовясь войти в зал.

— Истина в вине, — Берни подняла бокал. — У Мэгги сигареты, у меня — виски. Может, нам и для Табби найти зависимость, помимо Дэвида?

— Может, рисование? Акварелью? Прекрасное занятие для леди. Я подумаю об этом, — улыбнулся Сен-Жюст.

В зале приглушили свет, и Роза постучала по микрофонам деревянной указкой, чтобы ее не ударило током.

— Дамы и господа! Добрый вечер и добро пожаловать на первый ежегодный конкурс костюмов, организованный компанией «Бифштексы дядюшки Джима»! Достойная прелюдия к нашему грандиозному финалу, конкурсу «Лицо с обложки», — хрипловато пробасила в один из двух микрофонов Роза. Микрофон не работал. Но Мэгги все равно слышала эту женщину, чей тихий шепот (если она вообще когда-нибудь шептала) можно было бы расслышать в округе Квинс.

Лиза Лэнг быстро поднялась на сцену и придвинула второй микрофон.

— Спасибо, Лиза. Теперь меня слышно? — Роза повысила голос. — Раз, раз! — Колонки содрогнулись и захрипели. — Ой, извините. Зато теперь слышно. О, спасибо, спасибо, — поклонилась она, когда все вежливо засмеялись. — Сегодня вечером состоится первое развлекательное шоу. По итогам всех конкурсов мы выберем мужчину и женщину, которые в следующем году украсят собой обложки наших любимых романов. А сегодня вечером каждый, кроме прежних победителей, может претендовать на приз за лучший костюм. Милые дамы и господа, кто поддерживал меня все эти годы, это — ваша награда, моя благодарность за вашу любовь.

— Ладно, пустая болтовня закончилась. Слушай, — шепнула Берни. — Сейчас назовут первую номинацию. Эта тетка отлично умеет накалять обстановку.

— В каждой номинации будет три награды — пятьсот, триста и сто долларов. А также нас ждут два главных приза, женский и мужской, по десять тысяч долларов.

— Толпа безумствует, — пробормотала Берни, закатывая глаза, пока все хлопали и вопили. — Какого черта я здесь делаю? Знаешь, однажды кому-нибудь нужно усадить меня и проверить, что творится у меня на чердаке. И вообще, у меня уже задница вспотела. Почему в коридорах всегда так жарко?