Мэгги по книжке

— Отлично! — воскликнула Мэгги, ударяя кулаком в воздух. — Венера получила разнос. Давай поскорее закажем и поедим, и я пойду домой просмотреть этот обзор в Интернете. Бог мой, она отделала Венеру Сисястую. А я-то уж было подумала, что день прожит зря.

— А еще есть история ее продаж. Ей гарантировано как минимум шесть недель в первой десятке «Нью-Йорк Тайме», что бы там ни говорили критики, — заметила Табби, пробежав пальцем по списку салатов. — А если ты думаешь, что критика имеет значение, то «Все о романе знает Роза» в своем обзоре поставила этой книге пять поцелуев и Большое Сердце. Только подумать, что вы с Венерой были друзьями.

— Ну да, были, — Мэгги вставила сигарету в маленький никотиновый ингалятор, глубоко затянулась, задержала воздух и выдохнула, снова скорчив рожу. — Это совсем другое. Мне все равно, что там говорят, но это совсем другое.

— Слушай, могла бы уже и бросить, — сказала Табби. — Скоро в Нью-Йорке не останется ни одного места, где разрешается курить. Рестораны, бары и так далее.

— Знаю, — ответила Мэгги, снова затягиваясь. — Поэтому я и купила эти штуки. Доктор Боб думает, что с их помощью я бросаю курить. Этот человек порой бывает таким наивным. Но пока что они удерживают меня от того, чтобы с воплем ринуться в ночь, не дожидаясь десерта.

— Это не слишком полезно для здоровья, — нахмурилась Табби.

— Жить под мостом тоже вредно. Я, знаешь ли, не могу писать без сигареты. Как мой агент, ты вообще должна их мне покупать.

— Или железные легкие, — добавила Табби, но очень тихо.

Мэгги ткнула в открытое меню.

— Весенний салат? Нравится ли мне весенний салат? Ладно, пусть будет, — она захлопнула меню. — И, если говорить о Сисястой, мы никогда не были друзьями, даже когда она была обычной плоскогрудой Верой Симмонс. Я думала, что она моя подруга. Наверное, у доброй половины ГиТЛЭРа следы на спине от того, как Вера по ним карабкалась.

— Опять поносишь моего автора, Мэгги? — Верни скользнула на свободное кресло. За ней шел Колин (или Дункан?), он принес маленький серебряный поднос с двумя двойными скотчами, которые поставил перед ней. — Спасибо, дорогуша. Не забывай доливать.

— Видишь? — пожаловалась Мэгги. — Она может напиваться где угодно. А могу я курить где угодно? Нет.

— От выпивки еще ни у кого не бывало рака, — заявила Табби и прикусила язык, поскольку Верни стрельнула в нее взглядом, в котором читалось паническое «заткнись».

Но было поздно.

— Конечно. Курение — причина всего на свете, начиная от рака и кончая псориазной депрессией. Медики твердят, что все от курения, конечно же, от курения, и удивляются, почему мы им больше не верим, — Мэгги яростно уставилась на свой пластиковый мундштук. — А вождение в пьяном виде никого не убило. Ожирение никого не убило. У пьяниц есть бары, у обжор — фастфуды, но никто не позволит держать бар или ресторан только для курящих. Это дискриминация, и я готова носить футболку с такой надписью. Могу я отдыхать, как хочу?

— Бог мой, да на здоровье, — Берни взялась за голову. — Тебе это надо было, Табби? Никогда не спорь с курильщиками. Она считает, что рассуждает логично. — Она посмотрела на Мэгги. — Хотя псориазная депрессия — это сильно.

— Спасибо, я тоже так подумала, — самодовольно заявила Мэгги и нахмурилась. — А теперь, если позволите, сменю тему — мне нужно ехать на конференцию ГиТЛЭРа. Это будет полезно для моей самооценки.

Табби и Берни переглянулись и хором произнесли:

— Доктор Боб.

— Доктор уже сидит у меня в печенках, — сказала Мэгги. — Но будет приятно повидаться с Вирджинией.

— С кем? — спросила Табби, глядя в меню и показывая три пальца Колину — или Дункану. В любом случае не Мэри. Хотя кто их знает…

— Вирджиния Нойендорф. Мы старые подруги.

— Нет, не припоминаю. Мэгги закатила глаза:

— Ну-у, Табби. Это ведь одна из твоих авторов.

— А-а-а, точно, прости. Вспомнила. Романы об эпохе Регентства. Годились только для продажи вразнос и маленькими тиражами.

— Она так ничего и не продала? Я не очень следила последние несколько месяцев, — Мэгги тыкала вилкой в скатерть, продавливая узоры, лишь бы занять руки.

— Я не знаю. Я передала ее Миранде год назад или около того. Сбыла с рук в числе самых неудачных авторов.

— Бедная Вирджиния. Она так старается. Хотя я могла бы и догадаться, что она ничего не продала. Она опять беременна. Кажется, это пятый. Если она больше года ничего не продает, то беременеет. Видимо, ей нужно родить хоть что-нибудь.