Проказница

— Только если у тебя возникнет потребность дать мне совет, как вести себя с мисс Джонстон, так что учти, Робертс, — предупредил Саймон, поворачиваясь к лестнице.

— О, только не я, милорд! — с жаром заверил его слуга. — Но я слышал, как Эмери говорил Силсби, что мы все не стояли бы сейчас на ушах, если бы не эта огненно… то есть огне…

— Огнеопасная, Робертс, — любезно подсказал Саймон, удивляясь собственной терпимости.

— Да, милорд, Эмери точно так и выразился. Он сказал, мы бы сейчас не стояли на ушах, если бы рядом с этой огнеопасной мисс были другие молоденькие девушки. Осматривали бы себе достопримечательности, вместе собирали ленты, кружева и все такое. А то взгляните на нее — она весь день не знает, куда себя девать. Вот и остается только крутить пальцы. Милорд, вам что-нибудь дало это сообщение?

— Я возьму его на заметку, Робертс, — тупо пообещал Саймон, ничуть не удивившись, что его поведение является предметом обсуждения под лестницей. — Возьму на заметку, — повторил он. Им вдруг овладело желание раз и навсегда покончить с глупейшей ситуацией.

В нетерпении он устремился наверх, перескакивая через две ступеньки, подбежал к спальне и застучал костяшками в дерево с такой утонченностью, что звуковое оформление сцены стало походить на имитацию штурма городских ворот армией врага.

— Ох, Лестер! — крикнула Калли за дверью. — Уходи, прошу тебя. Во всей Англии не хватит шоколадных пирожных, чтобы заставить меня простить тебе эту последнюю глупость.

— Я с вами согласен, ребенок, — сказал Саймон, отнюдь не в восторге, что, будучи у себя дома, вынужден прохлаждаться в коридоре. — Расстрелять его или повесить! Больше ничего не остается. Впустите меня, и мы обсудим вид наказания.

— Саймон… лорд Броктон? — Обычно приятный хрипловатый голос Калли превратился в слабый писк. — Вы стучитесь в мою дверь?

— Я отказываюсь отвечать на то, что и так очевидно. Откройте, пока я не прибег к помощи Эмери. Если я попрошу его снабдить меня ключом, будет неудобно нам обоим.

Саймон услышал легкий шорох, прежде чем ручка повернулась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Калли.

— Кому обоим, милорд? Вам и Эмери? Мне точно не будет неудобно. Нисколечко. Я ужасно рассержена! И более всего на вас!

— Вы плакали, Калли, — сказал Саймон, заметив легкую припухлость вокруг ее больших зеленых глаз. Он внезапно подумал, что истинный джентльмен в такой ситуации перерезал бы себе глотку. Он и не предполагал, что ее горести могут так сильно его тронуть. — Я не хотел вас обидеть, — честно заявил он, входя в комнату, когда Калли отпустила дверь и посторонилась.

— Я и не собиралась плакать, — возразила девушка. Она выпрямилась и уселась на край кровати, болтая ногами, не достающими до пола на добрый фут. — От этого у меня наверняка испортилось бы настроение на весь день. Я хотела наказать вас за то, что вы обращаетесь со мной как с ребенком. Вы ожидаете, что я буду вести себя как слабая женщина. Ничего подобного! Я устрою грандиозный колокольный звон у вас над головой и уйду победительницей. — Калли склонила голову набок, вопросительно глядя на Саймона. — Так разве в слезах есть хоть капелька смысла, милорд?

— Саймон, — поправил он, безумно желая сесть рядом, но понимая, что менее всего следует это делать. И менее всего следует вообще находиться в этой комнате. Оставаться наедине с Каледонией Джонстон было не только безрассудно, но и опасно. — И прошу меня извинить.

— А за что? — тотчас встрепенулась она, и в ее выразительных глазах вспыхнули озорные искорки. Возможно, события этого и двух прошедших дней подорвали ее силы. В какой-то степени, но не полностью. Он уже начинал недоумевать: черт побери, как эта крошка до сих пор только живет под его крышей, но еще не владеет ею? Такой сметливости, мужества и отваги, безусловно, достало бы, чтобы завоевать большую часть Англии, не то что властвовать на Портленд-плейс, в особняке под номером 49.

Уступая сиюминутным желаниям и обрекая совесть на вечные муки, Саймон прошел через комнату и сел на атласное покрывало. В конце концов, они с Калли друзья, разве нет?

— Так с чего мне начать извинения? — спросил он, вспоминая утро в Ричмонд-парке. Лучше бы той злосчастной интерлюдии совсем не было, как и всего плана уничтожения Филтона. Не следовало вообще впутывать в свои проекты безгрешную, но тем не менее весьма опасную юную девушку, а также придумывать ей фиктивную роль в этой игре.