Радуга

— Кэтрин! — Сильные руки Джеймса подхватили покачнувшуюся Кэтрин.

Он крепко прижал девушку к себе… настолько крепко, что ощутил стук ее сердца — испуганная птица, пытающаяся вырваться из грудной клетки, — и холод ее кожи, и трепет ослабевшего тела, оказавшегося таким пугающе легким и худым. Джеймс прижал Кэтрин к себе, словно его горячее сильное тело могло передать свою энергию, жизненно необходимую девушке. Но этого не произошло. Джеймс чувствовал, что Кэтрин слабеет. Губы его коснулись ее волос, когда Джеймс заговорил:

— Пойдем вот сюда, на скамейку, и сядем.

Казалось, это длилось бесконечно — целая вечность безмолвной мольбы, но наконец дыхание Кэтрин стало успокаиваться, и она каким-то образом нашла в себе силы подняться и извиниться:

— Кажется, я немного не в форме.

— Черт возьми, Кэтрин, ты же убиваешь себя!

Голос Кэт был слаб и дрожал, но теперь и сильный голос Джеймса дрожал от неожиданного гнева, рожденного чрезвычайным волнением за здоровье этой хрупкой синеглазки.

— Нет, — тихо возразила Кэтрин, отстраняясь от Джеймса.

— Да! — Джеймс понял это сразу же, как только увидел Кэтрин в Инвернессе, и долго размышлял, что же ему следует предпринять.

Следует поговорить на эту тему с Алексой или же с самой Кэтрин? Алекса спросила его доверительно: «Ну разве не потрясающе выглядит Кэт?» Однако Джеймс заметил тревогу в ее глазах, позволившую предположить, что Алекса понимает, к чему может привести такая потеря веса за столь короткий срок. Джеймс решил обсудить этот вопрос с Алексой и деликатно убедить ее высказать свои опасения Кэтрин, но так и не нашел случая сделать это. И теперь, коли уж вопрос встал так серьезно, Джеймс сам заговорил с Кэтрин о ее голодании.

Правда, это было больше похоже на обвинение, но Джеймс слишком поздно спохватился. Он снова напугал девушку, как это уже случилось в июне, но сейчас в ее сапфировых глазах, к ужасу Джеймса, заблестели слезы.

Джеймс, который так искренне заботился о Кэтрин, добился того, что прежде могла сделать только черствая юная Хилари, — заставил Кэтрин плакать.

— Кэтрин, — прошептал он ласково, — ты потеряла очень много веса за очень короткое время, быть может, слишком короткое.

— Я никогда прежде не сидела на диете. Когда я начала, после первых нескольких дней это было так просто.

— И с каждым днем все проще и проще?

— Да, — подтвердила несчастная девушка.

Случившийся приступ непреодолимой слабости по-настоящему напугал ее. Но ужас пребывания между жизнью и смертью был почти подавлен страхом того, что о ней подумает Джеймс. Прежде всего Джеймс. Что, если он решит, будто неосмотрительная диета — нечто большее, нечто настораживающее, патологическое, чем просто отсутствие аппетита или ненормально повышенный аппетит?

— Джеймс, я не… я ничего не делала…

— Я знаю, — ласково заверил Джеймс. — Ты, Кэтрин Тейлор, такая же, как твоя старшая сестра, — чрезвычайно дисциплинированная и целеустремленная. Знаешь, что сказала мне Алекса однажды, когда заявила, что собирается провести целый вечер, репетируя роль, а я мимоходом заметил, что совершенство достигается практикой?

— Да, я знаю. Она тебе сказала: «Нет, Джеймс, только совершенная практика создает совершенство».

— У меня складывается подозрение, что это утверждение — девиз сестер Тейлор. Но я предполагаю, что ты переусовершенствовала свою диету.

Кэтрин улыбнулась робкой и благодарной улыбкой:

— Мне нужно снова начать есть, а когда я окрепну, то займусь спортом.

— Похоже, ты начиталась книг.

— Да. Я знала, как сделать диету разумной, но проигнорировала такой путь. Спасибо, что не дал мне упасть.

При воспоминании об этом голос Кэтрин перешел на тихий шепот. То было захватывающее и пугающее воспоминание: ощущение мужских рук, обнявших ее, согревающая сила его тела, нежное прикосновение его губ к волосам… У Кэтрин снова перехватило дыхание, но уже от приятного волнения, никак не связанного с чувством голода или страха.

— Не стоит благодарности, — тихо отозвался Джеймс, тоже вспомнивший эти замечательные, божественные мгновения, — А теперь я намерен покормить тебя. Еще чашка горячего шоколада и немного еды. Мы устроим пикник прямо здесь, а потом потихоньку поднимемся по этим ступеням. Договорились?

— Да, договорились. Спасибо тебе.

— Всегда к вашим услугам, — улыбнулся Джеймс и, прежде чем вернуться на «Ночной ветер» приготовить их полуночный пикник, потребовал: