Радуга

Да и Роберт тоже был очень и очень хорош собой, так что Макаллистеры, несомненно, представляли собой прекрасную супружескую пару. Муж очень внимательно слушал, о чем говорила жена, а та, в свою очередь, так же внимательно слушала, о чем говорит муж, и супруги постоянно обменивались обожающими улыбками, полными уважения и одобрения.

«Идеальная современная пара, — размышляла Алекса. — В самом деле, если бы Голливуд надумал снять шоу о первой паре из поколения семидесятников, то президент был бы мужественно-красивым ветераном войны во Вьетнаме, а первая леди — поразительно очаровательной умницей, не боящейся выражать собственные взгляды. В чувственном взгляде президента светилось бы несомненное свидетельство пережитых им ужасов войны, но глаза его еще и выражали бы гордость за обожаемую жену, чье мнение он ценит очень высоко. Короче, на главные роли Голливуд, безусловно, пригласил бы Роберта и Хилари Макаллистер».

Но Роберт и Хилари вовсе не актеры, претендующие на эти роли. Они скорее всего будущие хозяева Белого дома, а потому и играют сейчас так, что просто дух захватывает.

«А ведь верно: именно играют! — неожиданно решила Алекса, удивляясь собственному открытию и тут же стараясь убедить себя в том, что, может быть, не права. — Идеальная пара идеально и играет, не так ли? Да, несомненно». Но профессиональные улыбки, выражающие уважение и обожание, кажется, скорее идут от разума, чем от сердца или души. В поведении этой пары нет ни спонтанного волнения, ни мимолетных понимающих взглядов, которые, как правило, вызывают какие-то сокровенные, интимные, только им двоим известные чувства и воспоминания.

«И думать нечего — бутафория, — уверенно сказала себе Алекса. — Общепринятое великосветское притворство известной пары».

А что же сами игроки? Искренний, чувственный, умный Роберт Макаллистер чересчур уж хорош, чтобы быть настоящим. Сенатор явно претендует на свой собственный, персональный «Оскар». Конечно, игра его достаточно убедительна и более чем заслуживает маленькой золотой статуэтки, но, к сожалению, чрезвычайно талантливому актеру достался никудышный сценарий. Кто бы ни написал его — пусть даже и сам Роберт, — но автор забыл дать хотя бы крошечный намек на то, что данный герой — реальный человек.

Алексе очень хотелось поверить в живость и искренность чувств, светившихся в задумчивом взгляде Роберта, по тщетно. Чем дольше продолжался вечер, тем больше ей не нравился Макаллистер.

А как насчет будущей первой леди? В ней по крайней мере гораздо меньше притворства. Сейчас, как и восемь лет назад, высокомерная наследница и не пытается скрывать свою неприязнь к Алексе. Ну, разумеется, теперь благовоспитанная Хилари умело прячет свое презрение за соблюдением этикета, но ее изящных манер недостаточно, чтобы скрыть от Алексы главное: на самом деле Хилари ничуть не изменилась. Все та же избалованная и жестокая, какая была в колледже…

Вечер проходил на удивление приятно, за столом спокойно велись разговоры на отвлеченные темы… до тех пор, пока не подали кофе.

— Алекса, расскажи нам о своей карьере, — вежливо предложила Хилари. — Ты переехала в Нью-Йорк после окончания школы?

— Именно так, — сладко улыбнулась Алекса, совершенно уверенная в том, что Хилари прекрасно известны подробности ее биографии и та просто расставляет ей какую-то западню. — Год я проучилась в Джуллиарде, после чего получила свою первую роль на телевидении.

— В мыльной опере, кажется?

— Да, — спокойно подтвердила Алекса, несмотря на то что слова «мыльная опера» Хилари произнесла с нескрываемой издевкой.

Дневные мыльные оперы, судя по всему, были ниже ее эстетического вкуса. Почитательнице только высокого искусства трудно представить, каково это — восхождение на вершину популярности из деревенского дома в Канзасе. Но Алекса была само очарование и даже заставила улыбнуться Джеймса, незаметно опустив руку под стол и впившись ногтями ему в коленку.

— Я снималась в каждой серии «Все мои дети», пока три года назад не началась «Пенсильвания-авеню».

— Помимо того, Алекса работает в театре и уже снялась в одном фильме, — спокойно добавил Джеймс, возвращая руку Алексы на стол, нежно пожав ее.

Он не стал уточнять название «одного фильма», но его интонация и многозначительный взгляд красноречиво свидетельствовали о том, что всем ясно, о какой картине идет речь.

— Так «Ее величество» — твой первый художественный фильм? — холодно спросила Хилари. — Я полагала, что на пути к нему должны были быть и другие кинороли.