Мэгги нужно алиби

— Мы и поможем ей, моя дорогая, — уверенно ответил Сен-Жюст. Конечно, у него имелись весьма неприятные черты типажа «Да, Точно», но все-таки создала его Мэгги, поэтому была надежда на то, что он не столь упертый. — Мы ей поможем. Поверь мне, все в моих руках.

Представьте, что Мэгги Келли решила написать легкую комедию о путешествии во времени. А также решила, что два ее самых удачных персонаж Александр Блейк, виконт Сен-Жюст, и его верный товарищ Стерлинг Болдер — станут упомянутыми путешественниками.

Представьте, что Мэгги вдохновилась событиями последних двух недель, придумала героев и сюжет (например, соседей по курилке в больнице. Вы увидите. Все сгодится).

А теперь представьте, что этот храбрый, временами безрассудный дуэт эпохи Регентства переместился в современный Манхэттен. Представьте, как они всеми правдами и неправдами пытаются добыть себе документы (естественно, фальшивые).

Только вообразите…

Апрельский вечер был бы вполне приятен, если бы не отсутствие привычного лондонского тумана и слякоти. Сен-Жюст чувствовал себя почти свободно, вышагивая в темноте по влажному тротуару и снова и снова убеждая Стерлинга в том, что эти мерзавцы с большой вероятностью «не сварят их себе на обед».

— Ты говоришь это так спокойно, Сен-Жюст, но я вижу, что ты держишь наготове шпагу. — Стерлинг нервно оглядывался, ступая нерешительно, словно не был уверен, куда ставить ногу — вперед или назад. — А этот Змей… Не понравилось мне, как он смотрел на меня той ночью.

— Представляю себе, Стерлинг, — ласково проговорил Сен-Жюст. — Однако, раз нам не грозит пожизненная дружба с этим человеком или его напарником, я не стал бы на это обращать внимания. О, я вижу, наши друзья уже здесь.

— Друзья? Я думал, ты сказал, что они нам вовсе не друзья.

— Стерлинг, — ровно проговорил Сен-Жюст, — попробуй взять себя в руки, пожалуйста.

Он развернулся, сделал три шага к Змею и Киллеру и слегка поклонился им, пока Стерлинг с подчеркнутым вниманием изучал подошву собственной кроссовки с рефлектором на пятке.

— Джентльмены, я рад, что вы такие обязательные. Только я не вижу, чтобы вы кого-то привели. Возникли сложности?

— Ты, чувак, — заговорил Змей, выбрасывая вперед руку, — ты притащил мой нож?

— Да, я принес его, — ответил Сен-Жюст, глядя на Киллера, который постоянно косил глазами влево, будто подавал кому-то знак. Благослови его господь. Сен-Жюст надеялся, что однажды он сможет вступить на путь добродетели. — Твой нож и мои новые часы прекрасно дополнят мой довольно скудный скарб. Что ж, мы, пожалуй, вас покинем. Всего хорошего, джентльмены.

— Эй! Не, чувак, ты никуда не уйдешь, — запротестовал Змей, потянувшись к Сен-Жюсту.

Виконт крепко схватил его за кисть, дернул на себя, заломил руку ему за спину, а потом пощекотал его безволосую шею кончиком ножа с выгравированной на ручке фразой «Вернону с люб мам» (очевидно, гравировщик установил побуквенный тариф… или правописание и пунктуация не были его коньком).

— Я буду очень вам обязан, если вы оповестите ту персону, которая прячется в тени, что Змей с благодарностью воспримет ее появление, — обратился Сен-Жюст к Киллеру, который опять выказывал тревожную склонность хватать себя за интимные части всякий раз, когда становилось страшно.

— Давай, давай, — взмолился Змей.

— Стерлинг, возьми мою трость, пожалуйста, — попросил Сен-Жюст и отошел на несколько шагов, увлекая за собой дрожащего Змея, пока спина виконта не оказалась защищена окном букинистического магазина. — Да, спасибо, Стерлинг. Не хочется ли тебе обнажить шпагу и помахать ею на устрашающий манер?

— Мне? — переспросил Стерлинг, удрученно вздыхая. — Хорошо. Но вдруг я кого-нибудь убью?

— Да, такое может случиться, — согласился Сен-Жюст, улыбаясь. — Можешь свободно нападать на кого угодно, главное, чтобы не на нас. Киллер, мне становится чертовски тяжело удерживать Вернона. Я боюсь, что моя рука с ножом может дрогнуть и нанести ему непоправимый вред.

— Блин, Джорджи, тащи ее сюда! — завопил Змей. — Эти парни чокнутые!

Киллер, он же Джорджи, двинулся в переулок, не сводя глаз со Змея, которого любящая мамаша нарекла Верноном, и вернулся через несколько секунд, ведя за руку молодую женщину, которая, видимо, усердно работала, чтобы монополизировать рынок производства сережек.

В желтом свете фонаря за полквартала от них Сен-Жюст заметил, что каждое ухо молодой леди проколото, по крайней мере, в десяти местах, затем обнаружил, что проколоты также брови, ноздря, подбородок и… невероятно, но… пупок. Еще одна блестящая деталь ее облика — нож в левой руке. Она держала его так, словно умела с ним обращаться.