Иллюзии

Хотя в конце разговора голос Найджела звучал почти дружелюбно.

– Тебе нет необходимости ехать, Лэнс. Ты знаешь, что мы можем обнаружить.

– Знаю. – Лицо Лэнса исказилось. – Но, несмотря на то что произошло между нами, ты не можешь отстранить меня от дела.

За несколько кварталов от дома, который снимал Доннингтон, они оставили карету и дальше пошли пешком. Найджел нашел руку Фрэнсис и сжал ее, ведя за собой девушку по темной улице. «Меня ведут, – подумала она, – как ягненка на заклание».

В темной комнате толстым слоем лежала пыль. Когда они вошли внутрь, пыль столбом взметнулась в воздух. Лэнс закашлялся. Найджел отпустил Фрэнсис и поставил свой фонарь на камин. Желтый свет падал на коробки и чемоданы, заполненные бумагами. Крышки их были открыты.

– Ну вот, – тихо сказал Найджел, поворачиваясь к остальным. – Как мы и предполагали, никакой любовницей тут и не пахнет. Похоже, впереди нас ждет целая ночь работы.

Фрэнсис взглянула на него: абсолютное спокойствие и уверенность в себе. Неужели ничто не может сокрушить этого человека?

– С чего начнем?

Найджел стянул с себя камзол и повесил его у двери.

– Начнем искать самое очевидное – все, что касается Катрин. Вперед?

Потянулись долгие ночные часы. Нервы Лэнса, казалось, были натянуты до предела. Фрэнсис не могла определить, что чувствует Найджел: на его лице застыла непроницаемая маска. При свете лампы его белая рубашка отливала золотом, роскошный парадный жилет, расшитый красными цветами, полыхал, словно пламя. Дьявол в небесных одеждах, падший ангел, бросающий вызов Создателю. Неужели тот жаркий поцелуй предназначался лишь для прикрытия? Она отвела взгляд и, скрывая свои душевные муки, вновь сосредоточилась на сортировке бумаг.

Небо на востоке почти незаметно начало светлеть. Фрэнсис встала, потянулась, разминая затекшие руки и ноги, подошла к окну. На темной улице проступали слабые тени, которые, если вглядеться, исчезали. На мгновение ей показалось, что она увидела две фигуры в черном дверном проеме на противоположной стороне улицы. Однако когда она снова посмотрела в ту сторону, они исчезли. Возможно, она слишком устала и ей все это только показалось?

– Вот они. Боже мой! Вот они.

Фрэнсис обернулась. Лэнс держал в руке пачку бумаг. Он не отрывал взгляда от Найджела, и лицо его сделалось смертельно бледным.

Найджел спокойно взял у него бумаги и поднес к фонарю, а затем рассмеялся. Лэнс, застыв на месте, в ужасе смотрел на него. Однако искренний смех Найджела не разрядил напряженную атмосферу в комнате.

– Проклятый ублюдок! – крикнул Лэнс. – Ты проклятый ублюдок!

– В чем дело? – спросила Фрэнсис. Страх бился в ее груди подобно пойманной птице.

– Вот оно – предательство, – беспечно ответил Найджел. – Сообщник Доннингтона передавал французам довольно пикантные сообщения.

Сердце ее забилось сильнее.

– Кто это был? Они как-нибудь подписаны?

Он с откровенным весельем взглянул ей в глаза:

– Разумеется! Печатью с гербом. Он мне чем-то знаком. Недостает только цветов, и тогда его невозможно было бы ни с чем спутать – оскал серебряного грифона с красным языком.

Фрэнсис села и закрыла лицо ладонями.

– Герб Риво?

– Проклятый ублюдок! – крикнул Лэнс. – Если бы это открылось перед войной, тебя бы повесили!

– Ты не станешь отрицать, что во всем этом содержится изрядная доля юмора, – усмехнулся в ответ Найджел.

– А это? – Лэнс протянул ему еще один листок. – А что содержится в этом?

Найджел взял бумагу и быстро пробежал глазами написанные от руки строчки. Помолчав несколько секунд, он поднял глаза. Голос его звучал насмешливо и беспечно:

– Ну конечно, это мое донесение, выдающее Катрин. Очень похоже на мой почерк, правда? А чего ты еще ожидал? – Тон его стал немного серьезнее, и он процитировал Шекспира: – «Разве это не прискорбно, что из шкуры невинного ягненка делают пергамент? Ведь надпись на нем может погубить человека!»

Движения Лэнса были такими быстрыми, что Фрэнсис едва успела отпрянуть.

– Будь ты проклят, Риво! Ты хотел прийти сюда первым и уничтожить все это? Вот почему ты предлагал мне не ехать с вами? Ради всего святого! Больше никто не знал, куда она собиралась той ночью, даже я! Разумеется, кто-нибудь мог воспользоваться гербом Риво, но только ты мог написать это донесение, которое выдает ее! Тебе больше не представится возможности оправдаться!