Иллюзии

Найджел сжал плечи Лэнса.

– Англия! А как насчет Франции?

– Я не служу Франции, Риво! – В ответе Лэнса слышались боль и злоба. – А ты?

– Ты знаешь, на кого я работаю. Поклянись мне, что больше не будет подобных попыток! Немедленно!

Лэнс побледнел и опустился на стул, закрыв лицо руками.

– Очень хорошо. Клянусь своей бессмертной душой. Я делаю это ради тебя. Надеюсь только, что моя клятва не будет предательством.

Найджел понизил голос. Фрэнсис с трудом различала слова, но отчетливо слышала ярость в его голосе.

– Король Людовик сбежал. Якобинцы только и ждут, чтобы начать новый террор. Если с императором завтра вдруг случится апоплексический удар, кто, черт возьми, будет управлять Францией? Фуше?

– Не знаю, – прошептал Лэнс. – Похоже, ты сгораешь от желания впутать сюда и его. Интересно, скоро ли он узнает, что ты называешься именем мертвеца и утверждаешь, что работаешь на него?

Фрэнсис закрыла глаза и без сил опустилась на диван. Весь этот долгий день был насыщен опасностями и интригами, как будто она вновь вернулась во дворец махараджи. И теперь она не видела надежного пути к спасению.

И вдруг раздался незнакомый голос:

– Я не помешал?

Она не слышала приглушенных ковром шагов. Над ней возвышался сутулый человек, отбрасывая на стену нелепую тень. Водянистые глаза на бескровном лице не отрывались от Найджела и Лэнса. Их обнаружил Жозеф Фуше, мягкий, как кот, глава тайной полиции. Что он успел услышать?

Фрэнсис лихорадочно переводила взгляд с бледного лица с застывшей на нем легкой улыбкой на жесткий профиль Найджела, который, казалось, едва сдерживал свою ярость. Чтобы разрядить обстановку, Фрэнсис заставила себя подняться и поклонилась, словно это была случайная встреча. Фуше ответил ей поклоном, поднес пальцы девушки к губам и поцеловал их. От его губ веяло холодом. Поцелуй был похож на прикосновение влажного тумана.

Найджел умолк. Он нашел в себе силы свести все к шутке.

– Это всего лишь пустяковая ссора, герцог. Мне показалось, что мой друг слишком фамильярен с моей любовницей. Я ошибался. – Он улыбнулся и протянул Лэнсу руку. Лэнс, двигаясь, как во сне, пожал ее. – Ты найдешь для дамы карету, друг мой? Нам нужно отвезти ее домой.

С трудом сохраняя самообладание, Лэнс поклонился Фуше и вышел из комнаты. Найджел повернулся к Фрэнсис:

– Ну, дорогуша, надеюсь, ты простишь меня?

Смутившись, Фрэнсис подошла к нему. Он протянул ей обе руки.

– Разве вы не утешите своего любовника, мадам? – раздался из-за ее спины голос Фуше.

Найджел усмехнулся, заключил ее в объятия и поцеловал. Ей хотелось оттолкнуть его, закричать. Это был жадный, требовательный поцелуй безжалостного человека. Никакой нежности. Колени ее подогнулись, и только его сильная рука не дала ей упасть. Тем не менее невыразимая сладость обволакивала ее язык. Она почувствовала, как его пальцы скользят по ее талии и ложатся на ягодицы. Подчиняясь какому-то непонятному порыву, Фрэнсис приоткрыла рот и обхватила губами его нижнюю губу. Найджел поймал ее губу зубами и слегка прикусил. Кровь ее вскипела. Неужели он только притворяется? Бушующее пламя желания неумолимо поглощало их.

Когда он отпустил ее, Фуше уже рядом не было.

– Какого черта вы здесь делаете? – спросил Найджел, задыхаясь и отодвигая ее от себя, как будто ничего не произошло. – Почему Лекре не отвез вас домой?

Фрэнсис не ответила на его вопрос. Ее била дрожь.

– Это все было разыграно для Фуше?

Она не могла понять выражения его лица.

– А вы как думаете? – Найджел провел ладонью по лицу, а затем, к ее глубочайшему удивлению, улыбнулся искренней и теплой улыбкой. – Спасибо, что подыграли мне. Полагаю, мы были достаточно убедительны, но, ради всего святого, уйдем отсюда, пока еще есть такая возможность! Наш невинный Лэнс найдет карету.

– Подождите, – сказала Фрэнсис.

Она все еще ощущала на губах пьянящий вкус поцелуя, удары сердца гулко отдавались у нее в ушах. Она сделала глубокий вдох. Для него это была всего лишь игра, но для нее – той, которую учили играть подобную роль, – чем это было для нее? «Мы были достаточно убедительны?» Боже мой! Боже мой!

Дыхание ее успокоилось, она взяла себя в руки.

– Мы не можем ехать прямо домой. Мне нужно кое-что сообщить вам.

Они ехали к Латинскому кварталу. Напряжение было невыносимым, и Фрэнсис хотелось кричать. Мужчины почти не разговаривали: несколько произнесенных сквозь зубы слов, когда Найджел передавал Лэнсу сообщение Фрэнсис, а затем молчание. Лэнс казался хрупким, как стекло. «Клянусь своей бессмертной душой». Пытался ли он отговорить Найджела от попыток затеять игру с Фуше? Или Лэнс узнал что-то ужасное о Найджеле и поклялся сохранить это в тайне? «Я не служу Франции, Риво! А ты?»