Миром правит любовь

Ему показалось, что Роуз заснула, но через некоторое время она тихонько пробормотала:

– Зак, ты чувствуешь, что здесь'все вокруг пропитано любовью?

– Угу.

– Ты думаешь, это место какое-то заколдованное?

– Может быть. Мой отец с матерью когда-то останавливались на этой самой полянке, когда спасались от преследования индейцев. Может, это то же самое место, где между ними вспыхнула любовь.

– Ты серьезно?

– Да. Поэтому-то я и знаю эту тропинку. Мама рассказывала мне о ней, когда я был помоложе, и когда у меня выпал случай, я приехал сюда и нашел те места, которые она мне в подробностях описала. Так что это одна из тех полянок, на которых прятались мои родители.

Роуз села и стала нежно гладить его голову. Прикосновение ее руки было для него лучше целебного бальзама.

– Какая прекрасная история. Мне бы хотелось услышать ее целиком.

– Хорошо. Мой отец в молодости был, можно сказать, отшельником. Он сильно отличался от своих братьев, моих дядьев, и, насколько я могу судить по рассказам, совсем не был похож на своего отца. Дед Маккензи умер в Аламо, сражаясь за независимость Техаса.

– Значит, все твои родовые корни в Техасе, – произнесла Роуз задумчиво.

– Да, но я никогда не имел случая увидеть свою бабушку Маккензи. Она уехала в Аламо с дедом, но когда война разгорелась не на шутку, он отослал семью обратно на ранчо. Моему дяде Люку было всего два года, когда его отец погиб, моему отцу – год, а дядя Клив родился через шесть месяцев после его гибели.

– О, как это ужасно.

– Дальше будет еще ужаснее. Бабушка больше никогда не вышла замуж, и много лет спустя, когда мой отец и дяди сражались на войне Севера с Югом, банда команчей прискакала на ранчо. Бандиты убили бабушку и первую жену дяди Люка. Отец с братьями потом несколько лет выслеживали эту банду.

– А твоя мать тоже из Техаса? – спросила Роуз.

– Нет, мама родилась в Джорджии. В девичестве ее звали Гарнет Скотт. Она была вдовой и приехала на Запад после войны с караваном переселенцев. Вот так она и повстречалась с отцом.

Зака всегда охватывало чувство гордости, когда он вспоминал своего отца.

– Мой отец может читать следы лучше любого другого, поэтому он мог выследить кого угодно. Он делал это и в армии, и когда сопровождал караваны переселенцев.

– Значит, он сопровождал тот самый караван, в котором была твоя матушка? О, как романтично! – воскликнула Роуз.

– К несчастью, нет. Если бы это было так, тогда, наверное, всех, кто был в том караване, вырезали бы индейцы.

– Я ничего не понимаю. Разве ты не сказал, что именно там твои родители встретились?

– Да, но в тот раз отец шел по следу двух человек из банды Вальдена. Он как раз забрался на вершину горы где-то поблизости и увидел внизу, в долине, знаки индейцев, преследовавших караван фургонов. Он понял, что индейцы собираются атаковать, и быстро спустился в долину, чтобы предупредить караван об опасности. Он уговаривал их повернуть назад, но никто не обратил внимания на его слова, за исключением моей матери. Она развернула свой фургон и ехала вслед за Заком до этой самой полянки, и у него не оставалось другого выхода, как взять ее с собой. Им все равно пришлось задержаться, чтобы отбиться от команчей и парочки бандитов. – Зак тепло усмехнулся. – Мама рассказывала мне, что она приняла решение выйти замуж за отца с самого начала, как только его увидела. Но у него на уме было совсем другое. Зато к тому времени, когда я поспевал у мамы в животе, он все-таки должен был признаться себе, что любит ее.

Роуз улыбнулась:

– Просто чудесная история.

– Мне тоже так кажется.

– А твоя мама красивая, Зак?

– Я бы не сказал, что придаю этому большое значение; я, признаться, вообще об этом никогда не думал. Потому что она всегда для меня была самой лучшей, – пробормотал он, зевая. – Ты сильно напоминаешь ее мне, Роуз. Она отважная и искренняя, всегда готова выложить все, что у нее на душе. И у нее тоже рыжие волосы.

– А отец?

– Он – полная ее противоположность. Отец неразговорчивый, себе на уме. Но когда они вместе, то всегда горой стоят друг за друга. Они друг друга просто боготворят.

– А ты боготворишь их, – заметила она и запечатлела на его губах легкий поцелуй.

– Да, ты права. Не хочу думать, что наступит такое время, когда они подумают, что это не так.

– Зак, я кое-что не совсем понимаю. Если ты так любишь и уважаешь своих родителей, как можешь ты вести такую жизнь, которую для себя выбрал? Я не верю, что они одобрили бы ее.