Срывая маски

А он вернется в Манчестер.

И хорошо. И очень замечательно.

Ник посмотрел Аманде прямо в глаза и сказал спокойно и доверительно:

— Понимаешь, сестренка, такое дело. Балет — это временное явление. Просто надо пересидеть.

В принципе-то я коммерсант, но сейчас временно на творческой работе.

Разочарование мелькнуло в ее взгляде короткой вспышкой — и сразу погасло. Аманда холодно кивнула.

— Бывает. Вот и я тоже — жила себе в замке деда, ничего не делала, на золоте ела. Тут он взял и женился — на молоденькой. Невмоготу мне стало с бабачехой…

— С кем?

— Ну, это как мачеха, только от бабушки. Ведь она жена деда.

— Понятно. И что дальше?

— А ничего. Забрала я свою долю и уехала в Париж, прожигать жизнь.

— Ясно. Значит, из аристократов.

— Ага. Из них. Но это — временное, как ты говоришь, явление. Скоро я скачусь по наклонной плоскости и пойду по кривой дорожке.

Ник ухмыльнулся. Язык у Аманды работал хорошо… и еще она за что-то на него злилась.

— Здорово. Вот как пойдешь, так и я стану для тебя приличной компанией.

Она помолчала, отвернувшись, потом негромко спросила:

— Тебя хоть Ником зовут? Или это тоже… временно?

— Ник Картер. Это правда. Аманда…

— Что?

— А почему ты согласилась поехать со мной в Фонтенбло?

Она смотрела на него непонимающе.

— Но ведь ты пригласил? Мы же собирались гулять. Или… ты хочешь сказать, что у тебя насчет меня зловещие планы?

Ник чувствовал себя полным идиотом. Если она сообщница, то почему прется вместе с ним в Фонтенбло? А если не сообщница — зачем он играет роль бандита? И если она действительно аристократка, то почему ее совсем не испугал тот факт, что он не импресарио…

— Ладно, забудь. Я сказал глупость. Давай не будем портить день. Мир?

Она протянула руку, и он почувствовал, какая у нее сильная и жесткая ладошка. Таких рук не бывает у аристократок.

— Мир. А поехала я с тобой, потому что…

Знаешь, я в этом отеле прожила почти две недели. И за все время не видела ни одного нормального человека. То есть ни одного, с кем бы мне захотелось поболтать. Ты — первый. Мне приятно с тобой разговаривать. Я тебе доверяю.

Зря, да?

Вместо ответа Ник быстро поднес к губам ее руку. Провались все и пропади пропадом! Если его расчеты верны, то их приезд в Фонтенбло должен сорвать план ограбления коллекции лорда Джадсона Младшего.

Через несколько минут экипаж уже мчался по дороге в Фонтенбло.

Из радиоперехвата полицейской волны:

-..Седьмой, я Первый. Объект покинул Париж и движется в сторону Фонтенбло.

— Первый, а где наш человек?

— Они вместе, Седьмой. Думаю, это просто прогулка. Жду ваших указаний.

— Доведите их до границы административного района и возвращайтесь. Мы известим местную полицию.

— Понял вас, Седьмой. Всем агентам: готовность один! Объект направляется в Фонтенбло, с ним сотрудник полиции…

Ник и Аманда бродили по галерее, где проходил последний день выставки коллекции драгоценностей лорда Джадсона. Аманда рассматривала украшения и старинные кубки с интересом, но без какого бы то ни было блеска в глазах. Ник внимательно наблюдал за девушкой и мог бы поручиться, что ее восхищает красота выставленных предметов, но никак не их стоимость.

Сам он то и дело оглядывался, пытаясь высмотреть в толпе посетителей агентов Интерпола.

Он сам не знал, зачем их ищет. Ведь рядом с ним Аманда не рискнет… хотя, она ведь не мадам Жорж, это уже ясно…

Ник запутался. Такое с опытным полицейским происходило впервые за многие годы.

Больше же всего его тревожили собственные чувства и ощущения. Взрослый, суровый человек, он превратился в мальчишку, не понимающего, что с ним происходит в присутствии молодой красивой женщины. Нику нравилось идти рядом с Амандой, слышать ее голос, смех, вдыхать тонкий аромат ее духов… И совсем не хотелось вспоминать о том, что он находится здесь на задании.

Перед самым закрытием он подошел к одному из служителей и быстро и тихо произнес:

— Будьте особенно внимательны при транспортировке. Желающих завладеть этим великолепием предостаточно.

Служитель с недоумением и подозрением посмотрел на громилу в сером костюме, на его переломанный в нескольких местах нос, огромные руки — и ответил вежливо и холодно:

— Желающие могут не беспокоиться. Коллекция находится под охраной французской жандармерии.