Ухаживания на скорую руку

Установившееся между ними молчание сделалось особенно красноречивым, когда они, огибая стадион, въехали на мост Лонгфелло, чтобы оказаться на Гарвард-сквер. Дэниэл выбрал более продолжительный, хотя и более живописный путь к ее дому. Казалось, он сознательно старался продлить то время, которое им еще оставалось провести вместе. Они неторопливо проследовали через площадь, потом – по Брэттл-стрит и, наконец, свернули на улицу, где находился дом Нии. Следы празднества по случаю победы брейкеров были заметны повсюду.

– Ты только посмотри… пожар! – воскликнула Ния, недоумевая, кто же из ее соседей сделался жертвой взлетавших повсюду ракет и шутих. Дальний конец улицы, тот самый, где она жила, был заставлен рядами пожарных и полицейских автомобилей с включенными мигалками. Все было настолько забито, что Дэниэл остановил машину в некотором отдалении. Ния выпрыгнула из «Датсуна», и сразу же ей в нос ударил навязчивый запах гари, который заглушал все другие запахи улицы. Однако ни огненных языков пламени, ни поднимающихся к небу черных клубов нигде не было видно. Стало ясно, что городские службы уже справились со своей задачей.

Дэниэл тоже вылез из машины и встал рядом с ней, сжав в руке ее ладошку.

– Пойдем-ка взглянем, что случилось. Если погорельцем стал кто-то из твоих соседей, мне бы не хотелось…

– Дэниэл! – вскрикнула Ния, разглядев наконец поврежденное строение в туманном свете фар пожарных машин. – Это же мой дом! Боже мой!..

– Пойдем, – сказал Дэниэл, с силой сжимая ее руку. – Надо же выяснить, что произошло в действительности!

Не прошло и часа, как они снова уже ехали в Вестон, пытаясь собрать из отдельные слов и обрывков фраз, услышанных ими от пожарных, цельную картину случившегося. Ния время от времени принималась качать головой, и неверный свет витрин и фонарей сполохами отражался в ее волосах.

– Слава создателю, с ним все в порядке! – нетвердым голосом повторяла она, сопровождая свою речь всхлипываниями. – Материальные потери – это, конечно, плохо, но если бы с доктором Максом случилось что-нибудь дурное, это было бы куда ужаснее… – Голос Нии предательски задрожал, и она замолчала.

Дэниэл вел машину твердой рукой.

– К счастью, он проснулся как раз вовремя и сохранил достаточно присутствия духа, чтобы самостоятельно выбраться из горящего дома. В его возрасте потерять ориентировку при подобных обстоятельствах легче легкого. Остается только удивляться, что пламя не охватило ту комнату, где он спал. Когда он проснулся, успела загореться вся задняя часть дома. – Дэниэл вздохнул. – Судя по тому, что сказал пожарный, старик чувствует себя виновным в случившемся…

– Пепел из трубки, – протянула Ния, всхлипнув. – А я даже не знала, что он курит трубку.

– Как объяснила его дочь, он ее и не курил. По крайней мере, регулярно. У него имелась коллекция трубок. Судя по всему, он решил испытать один из экспонатов своей коллекции. Когда ему этот процесс не понравился, он просто выколотил трубку в помойное ведро. Ничего больше и не надо было. Несколько тлеющих угольков, и пожалуйста – гора бумаги в ведре воспламенилась. Поначалу огонь разгорался медленно, но дальше все пошло куда веселее!

Ния застонала так, словно у нее болели зубы, а потом мелко-мелко задрожала.

– Все сгорело, Дэн. Все-все! – воскликнула она в отчаянии. – Что мне теперь делать? – Эта мысль не отпускала ее ни на минуту, она буквально застряла у нее в мозгу.

– Прежде всего успокоиться, детка, и осушить слезы. – Его голос звучал ровно и являл полную противоположность ее, дрожащему. Успокаивающий эффект усиливался от того, что он мягко поглаживал ладонь Нии и наконец прижал ее к своему мускулистому бедру.

– С этого дня ты будешь жить у меня…

– Дэниэл, это же невозможно!

– Очень даже возможно. И совершенно необходимо. Завтра – то есть уже сегодня – мы отправимся по магазинам и купим тебе кое-что из одежды. Потом ты сможешь начать переговоры со страховой компанией. Понемногу – шажок за шажком – ты восстановишь все, что потеряла.

– Я не могу в это поверить! Это так ужасно! – Несмотря на все его попытки ее успокоить, Ния была на грани истерики. Ничего подобного в ее жизни еще не происходило. К тому же это было так неожиданно, воистину гром среди ясного неба! И гром этот уничтожил все, что у нее было. – У меня же ничего не осталось, кроме той одежды, что на мне. А мой дом? Он верно служил мне больше десяти лет…